Когда глаза привыкли к полумраку, я заметила, что все стены комнаты заклеены фотографиями формата А3, на которых были изображены человеческие лица. Я подошла к одной из них. Она была напечатана на листе тонкой клетчатой бумаги. Пиксели совпадали с клетками – точно так же, как на портрете Фуко в «ИКС». Только тут я вспомнила, что та фотография была подписана именем Аля.
– Нравится? – спросила Аля.
– Да, – сказала я. – Это ты сделала?
– Я, – Аля хотела еще что-то добавить, но осеклась.
– Не оборачивайся, – раздался у меня за спиной хриплый голос. Я вздрогнула и хотела обернуться, но Аля помотала головой. Она все еще улыбалась, и я не стала пугаться.
– Можно к тебе прикоснуться? – спросила Станка. Она стояла уже совсем близко.
– Не надо, пожалуйста, – ответила я.
– Лана, – сказала Станка. – Тогда можешь обернуться.
Я медленно развернулась и увидела невысокую девушку чуть-чуть старше меня с короткими осветленными волосами, которая, улыбаясь, отступала к стене.
– Привет, – сказала она. У нее было странное и не очень красивое, мальчишеское лицо: узкие губы, широкие скулы. Карие глаза смотрели хитро и грустно. Хотя я была выше Станки сантиметров на двадцать, казалось, что она смотрит на меня сверху вниз, возможно, из-за ее худобы. Из рукава китайского халата, словно щупальца спрута, тянулись соломенные пальцы.
– Здравствуйте, – сказала я, надеясь, что нам не придется жать руки. Станка вызвала у меня необъяснимую неприязнь.
– Я не буду к тебе прикасаться без предупреждения, – сказала она, будто прочитав мои мысли.
– Спасибо, – сказала я.
– Маруся, ты интересуешься Аркадием Васильевичем? – Станка двигалась очень странно. Ее голова повернулась в сторону Али, а потом обратно ко мне, но ее тело в это время оставалось совершенно неподвижным.
– Очень, – ответила за меня Аля. – В такси мы обсуждали «Лингвистику активизма».
Станка посмотрела на меня – на этот раз сдвинулись только ее зрачки. Больше всего она напоминала мне детскую игрушку, змейку, скрепленную из нескольких цветных пирамидок.
– И как? – спросила Станка. Вопрос был явно обращен ко мне, но Аля снова ответила за меня:
– Здорово.
Я почувствовала, что меня игнорируют, и сказала:
– Меня очень интересуют мысли Аркадия Васильевича.
– Здорово, – повторила за Алей Станка. – Хорошо. Сейчас поедем.