– Знаю я твоего дядьку! Спился он, вот и помер!
– Ничего ты не знаешь! И царь твой ничего не знает. И вместо того чтобы гибнуть там, наши парни сейчас могут изменить все здесь! На родной земле! Для себя же самих и для нас с тобой, понимаешь!
Карлу Моисеевичу становилось не по себе. Он все глубже и глубже увязал в их разговоре, хотя и понимал, что тот протекает совершенно без его участия. Но итогом все равно будет он, как судья, как чаща весов, как тот, кем он совершенно не хотел быть. Он хотел превратиться в улитку, залезть в свой панцирь и медленно ползти прочь. Но от этой участи его спасли.
– Мужчины, только и можете, что разговаривать о политике. Никакой пользы от этого нет, только сидеть и языками чесать. – раздался за их спинами чуть хриплый молодой женский голос. – Лучше бы что полезного сделали, то ни разговор не можете нормально поддержать, ни даже похлопать.
Из-за их спин показалось лицо обворожительной Аннет. Она встала рядом с Карлом Моисеевичем, сконцентрировав все внимание на себе.
Это поистине женская особенность и способность, затыкать любого мужчину за пояс. Какая бы ситуация не была и о чем бы не шёл разговор, появившись в кругу мужчин сильная женщина обрезает все нити внимания и связывает их на себе.
– Ну что же вы так резко реагируете, барышня. – ответил первый господин. – Может, вы тоже хотите поучаствовать в нашей беседе? Или выпейте с нами! Скоротаем вечерок.
Аннет выпрямила спину, уткнула руку в бок и раскрыла свои сверкающие глаза настолько, насколько это было физически возможно, а может даже больше. Боевая стойка у неё была доведена до совершенства. Не нужны были даже слова, ее поза уже сказала все что было можно про этих двух мужчин. И любое слово которое она бы сейчас произнесла было бы не приговором к расстрелу, а контрольной пулей или финальным гвоздем в их гроб.
Но она не сказала ничего. Аннет просто развернулась и пошла прочь из кабаре.
– Ну, куда же ты, красотка? Только мы разговорились… – крикнул первый господин.
Только идиот может крикнуть подобные слова такой женщине. И не тот Идиот, которого описывал в одноименном романе Фёдор Михайлович Достоевский. А конченый идиот, чьё существование, а не жизнь, мечется между рюмкой с маслянистой жидкостью и лужей в подворотне.
Карл Моисеевич понял, разговор продолжен не будет. Сейчас эти двое начнут обсуждать Аннет, а значит, пока они не втянули его в свою новую беседу, ему пора смываться. А так как он так и не вступил в предыдущий диалог, то уйти он сможет в своём любимом стиле – английском, без лишних слов.