Через час мы приехали на кладбище и готовились к захоронению. Роданьковское кладбище находилось на окраине Нижнего Родищенска, близ мусорного полигона. Как и на свалке, на кладбище хоронили самый неугодный мусор, что не заслужил места на Центральном или Новороданьковском кладбище. Мы могли себе позволить место на новом кладбище, но из-за могилы моего брата решили захоронить мать рядом с сыном.
Народ столпился над телом матери и произносил прощальные слова, каждый подходил и целовал ее в лоб. Когда настала моя очередь, я подошел и прислонился губами к ней, а рукой взялся за ее кисть. Я дольше остальных прощался с ней, не хотел ее отпускать. Для меня все происходящее до сих пор казалось каким-то сном, ведь помню маму урывками, моментами из далеко прошлого. Совсем недавно еще разговаривал с ней по телефону и злился на ее бессмысленные вопросы. Время потрачено впустую, а мог сказать ей столько всего важного. Жизнь без нее дальше будет другой, и это пугало меня больше всего, ведь просто-напросто не представлял существование без мамы. И когда накрыли ее тело крышкой, у меня прорезались слезы, которые текли по онемевшему лицу. Я видел маму в последний раз. У меня не получалось выйти из оцепенения, чтобы закрыть лицо или хотя бы вытереть слезы. Они бесконтрольно падали с моего лица на землю перед гробом. Я не мог оторвать взгляда с заколачивания крышки гроба, ведь как будто в моей жизни заколачивали одну из дверей в прошлое. Щемящая тоска охватывала меня с каждым ударом молотка. Солнечный день мгновенно утратил яркие краски. Мне хотелось забыться, провалиться в пустоту и исчезнуть, лишь бы не испытывать всех этих чувств.
Закончив с крышкой, гроб начали аккуратно опускать в заранее выкопанную яму. Люди вокруг меня бросали горсти земли. Я опустил руку вниз и нащупал влажный от моих слез комок земли. Рука не слушалась, вся тряслась и с трудом удерживала землю. Рассыпав часть обратно себе под ноги, я закинул остатки в яму. Когда закончили с ритуалом, приступили к закапыванию гроба. Это был конец.
Я не мог больше стоять около могилы, поэтому поскорее выбрался подальше от остальных. Мне было неловко оттого, что проявил слабость, эмоции при посторонних. Оставаться на поминках я не собирался. Без предупреждения тихонько ушел от процессии и потащился домой.