Замахнулся ногой, но вдруг остановился. Раздались пьяные голоса и смех. На противоположном берегу гуляла молодежь. Увидеть нас они не могли, но услышать борьбу вполне. Палач опустился к Кулаку и обхватил лапищами его горло. Кулак пытался сопротивляться, вырваться, но у него не было шансов свалить с себя эту тушу.
Я собрался с силами, встал и взял бревно. Оно перевешивало меня, но, кое-как размахнувшись, ударил палача по голове. Его тело упало рядом с Кулаком. Бревно выпало из моих рук. В глазах все плыло. Все тело ныло от боли, но чувство победы придавало сил.
– Что… что ты наделал? – промямлил Кулак, отползая от тела. Шум в голове затухал, и до меня доносилось тяжелое дыхание друга. – Мы… мы… мы должны были спасти… Что ты наделал!
Странная штука жизнь. Реальная жизнь с книжной не сравнится. Герои ошибаются, проходят испытания и в результате чему-то учатся. А в реальности все не так. Мы постоянно наступаем на одни и те же грабли, не делаем выводы, хотя говорим себе, что это в последний раз. А когда случаются перемены, то уже поздно.
Почему так? Мы все мечтатели, которые надеются на лучший исход, что все будет по-другому, не как в прошлый раз, но все равно ошибаемся.
Последний год задумываюсь об этом: результаты моих решений все чаще откликались в моей жизни. Паршиво от этого чувствовал себя, ведь не знал, что будет завтра. Думал и о бессмысленности своих поступков. От этих мыслей все давило внутри, сводило солнечное сплетение и не выходило нормально дышать.
Я стоял на платформе Казанского вокзала в ожидании «Ласточки» на Родищенск и проклинал себя за очередную глупость – за мою вечную нерасторопность. В тот раз она сыграла со мной самую злую шутку. Меня переполняла злость, что так поздно ехал в Родищенск. Я должен был быть там месяц назад, но уже поздно. В своей голове прокручивал сценарии, что было бы, если столько времени не тупил на одном месте, сколько всего полезного и стоящего мог сделать, а главное – сколько хорошего бы сделал для окружающих, особенно для матери.
Мне противно находиться в зале ожидания или в здании вокзала, мне противны человеческие лица: безразличные, безучастные. Я ненавидел этих людей, что их не мучали те же проблемы, что и меня. Понимаю, это неправильно, но удобнее считать себя и свои проблемы уникальными. Так спокойней, ведь можно все объяснить и пожаловаться на мир, что он меня просто-напросто не понимает. Хотя такой глубокий анализ тогда не составлял, а просто ненавидел всех вокруг.