– Кто тебя нанял?
– Из агентства прислали, на время отпусков основных служанок – сглатываю комок страха, кажется, что он своими синими глазами видит меня насквозь.
– Хорошо, – наконец, отпускает он мой подбородок, только кожа продолжает гореть в местах, где он меня касался, странные ощущения, – Можешь идти.
Уф! Ноги ватные, но я стараюсь держаться прямо, когда направляюсь к выходу из комнаты. Почти переступаю порог, когда с ужасом опять слышу:
– Алиса!
Оборачиваюсь, понимаю, что тереблю подол передника, чем и выдаю своё волнение. Он это видит.
– Как думаешь, какую рубашку мне выбрать?
Челюсть отвисает. Он видел, как я за ним следила! Как осматривала с головы до ног незнакомого мужчину. Краснею, словно помидор и стремглав бросаюсь в коридор. Но на пол пути замираю, уверенно возвращаюсь к двери. Аслан уже успел отойти к шкафу, когда я возникаю на пороге и почти шиплю:
– Чёрную!
Отворачиваюсь и теперь уже бегу прочь. Но даже на расстоянии слышу тихий, но ясный смех мужчины.
Аслан
Смешная девчонка. Осматривала меня, словно я божок какой. Волосы рыжие, нет, скорее цвета красной меди. Лицо в мелких еле заметных канапушках, но ей идёт, даже очень. Курносая. Интересная, но чудная, с характером. Рассмешила меня.
Только откуда взялась эта новая горничная? Не люблю новых людей в окружении, особенно сейчас.
Смотрю на старинные деревянные часы на стене, почти семь. Пора спускаться, мама ждёт не дождётся истории о моём неудачном сватостве. Черт, стоило вспомнить о предстоящем разговоре с любимой родительницей, как в висках будто молотками застучали. Сказывается пятичасовой перелет. Ненавижу самолеты. Особенно когда приходиться ими пользоваться по три раза в неделю.
Взгляд упал на небольшую скамейку с кожаной сидушкой. На неё я бросил брюки и рубашки. Внезапно губы растянулись в невольной усмешке. Беру чёрную и уверенно натягиваю на тело. Уверен, рыжая служаночка смутиться или может разозлиться. Желание поиграть с маленькой горничной становиться всё сильнее. Не наблюдал за собой такого раньше.
Когда спустился вниз, в гостиной застал только Амину с дочерью. Мы с ней уже виделись, так что просто кивнул ей, улыбнулся и завернул к кабинету. Она тоже вроде улыбнулась, но как всегда затравленно. До сих пор злиться. И опять у неё этот взгляд, будто вселенская тоска в них. Ещё одна моя головная боль, и как видимо, надолго. Да уж, не всегда приятно быть главой большого семейства.