Признание неправоты уже признак ума. А умная, пусть и фиктивная жена – это хорошая новость.
Оглядываю комнату. Тут и присесть толком негде.
– Помоги-ка…
Вручаю ей в руки поднос. Вытаскиваю низкий круглый столик в центр на мягкий ковёр. Водружаю поднос. Кидаю две напольные подушки.
– Так удобно будет?
Кивает.
– Садись.
Расправив подол платья, садится на колени на подушку. И я сажусь напротив. Настороженно смотрит на меня, не касаясь еды. Что происходит?
– Я опять нарушил какие-то табу твоей культуры?
Опускает смущённо свой пушистый веер ресниц.
– Рассказывай, – устраиваюсь поудобнее.
– Мужчины… – отрицательно качает головой, – не сидят за столом с женщиной. Если они им не махрам.
– Почему?
– Только махрам. Родственники. Матери могут… Пожилые… Молодые девушки прислуживают. Кушают отдельно. После… – на мгновение поднимает взгляд.
– Отменяется такое правило. В моём доме женщины не прислуживают.
– Нельзя? – удивлённо.
– Можно, – пожимаю плечами. – Только если хочется сделать приятно. Ешь.
– При Вас?
– Тоже нельзя?
– Не знаю. Уединение с посторонним мужчиной – харам.
Строго сводит свои изящные соболиные брови.
– Я не совсем теперь посторонний.
– Простите… да.
– Поэтому расслабься и ешь.
Разглядывает чашу.
– Это… суши? Я читала… Япония.
– Не пробовала?
– Нет.
– Это хаси, – показываю ей палочки. – Вот так надо держать. Острое любишь? Васаби? Немножко. Попробуешь?
Несмело кивает. В глазах спрятано любопытство.
Зайка какая… Ухмыляясь, демонстрирую ей последовательность.
– Немного васаби, потом соевый… Открывай рот.
– А? – взлетают её брови.
– Открывай, – требовательнее повторяю я, облизывая губы и возбуждаясь от двузначности. Подношу к её нежным пухлым губкам ролл. – Открывай рот. Я тебя покормлю.
Мои веки тяжелеют, в своих фантазиях я совсем в других обстоятельствах говорю ей это…
– Мужчины у вас не кормят женщин?
– Только в первую брачную ночь… сладостями… – вспыхивает она.
– Ну, считай, у нас первая. И коль мы с тобой отказались от её ммм… «сладких» вариаций, то придётся тебе отведать острого из моих рук.
Губы несмело размыкаются. Не моргая, обхватывает ролл, скользя губами по палочкам.
Вау…
Кровь бросается ей в лицо, глаза распахиваются ещё сильнее. Замирает.
– Остро?! Жуй! Рис погасит остроту.
Быстро жуёт, жалобно хныкая.
– Держи, – протягиваю сок, – запивай! Сейчас будет вкусно и хорошо.