– Работайте… – бросает он им и идёт в мою сторону.
Останавливается в метре от меня, внимательно разглядывая. Мне становится неловко.
– А зачем, Эль?
– Мне нужно.
– Обижает кто-то?
– Нет, – отвечаю, стараясь контролировать дыхание. Но почему-то глаза начинает щипать от этого вопроса. Моргаю почаще, чтобы он не заметил. Я пришла сюда не жаловаться. – Никто не обижает. Но если можно, то я буду ходить.
– Хорошо.
Тянется к моей руке. Делаю машинально неловкий шаг назад. Пытливо склоняет голову набок.
– Запястья покажи, – протягивает руку.
Меня первый раз касается посторонний мужчина. От этого внутри всё сжимается. Намешано очень много всего! А больше всего – страха, что Арай узнает. Но есть и что-то совсем другое в прикосновении этих горячих, сильных рук.
Он аккуратно сжимает мою ладонь в кулак и поворачивает, обхватив его сверху своей рукой.
– Мда…
Неожиданно сжимает мой бицепс. Дёргаюсь. Скептически ведёт бровью.
– На сегодня у тебя скакалка и турник. А на дом – физика.
Стягивает с матов старенькую пухлую методичку.
– «Физика. Раздел: Статика и динамика» – в недоумении читаю я. Поднимаю глаза, хмуро вглядываюсь. Издевается, что ли??
Невозмутим. А сзади – шепотки и смешки.
– Классная шутка. Пойду посмеюсь, – я с разочарованным вздохом разворачиваюсь на выход. Сердце колотится в грудной клетке. Жаль… Я очень рассчитывала.
– Стоять. Вернись.
Голос командный и недовольный. И я уже на уровне рефлексов подчиняюсь, вдруг испытывая порыв отвращения в этому Громову.
– Никаких шуток. Скакалка – разминка. Турник – твой силовой предел, работа с собственным весом. Я должен посмотреть, на что ты способна, чтобы составить какую-то программу. А в спарринги я тебя поставить не могу. У тебя мышцы слабые, и суставы не выдержат бросков и давления. Пацаны невольно могут тебя сломать.
Взмахиваю методичкой. Сзади полная тишина. Навострив уши, все с любопытством слушают наш диалог.
– Это, – кивает он на книжку, – ты должна знать от зубов и представлять себе во всех деталях. Рычаг, момент вращения, точки опоры и всё остальное. Даже имея твоё тело, но зная то, что написано там, я легко уложу любого из них, – не глядя, кивает на «альфачей».
Чёрт… Мне становится стыдно за свою реакцию.
– Извините, – опускаю я глаза.
– «Извини», – поправляет меня он. – И в зале я не шучу. А если шучу, то всё равно не шучу.