ТОМ. Не тревожься, я совершенно забыл ее имя. Я только помню, что ее глаза постоянно меняли цвет.
МОЛЛИ. Как мои, сказала я. Но меня они услышать не могли. Потому что, видите ли, меня там не было. Да только, разумеется, я была. Маленькая чашка уксуса и постукивание в стенах.
ДЖЕЙН. Ты слышишь что-то в лесу? Шуршание листвы? Какое-то постукивание?
МОЛЛИ. Спросила Джейн. Думаю, она была с чудинкой. Тогда как я, с другой стороны, однажды была просто девочкой на качелях в саду, и мои глаза всегда меняли цвет на свету. Он поцеловал меня там, под толстым оранжевым полумесяцем, свет которого пробивался через переплетение ветвей в заросшем саду моего отца, и мои глаза несколько раз поменяли цвет, хотя были закрыты, и он не мог этого видеть. Он это помнит, хотя притворяется, будто забыл мое имя, только упоминание которого может вызвать у Джейн судороги, приводящие к тому, что ей станет не хватать воздуха, а теплые чуть влажные девственные чресла затрепещут.
ТОМ. Я думаю, в опасное мы пришли место.
МОЛЛИ. Сказал Том. Ему нравилось наблюдать, как ее щеки полыхают румянцем, а потом бледнеют.
ТОМ. Алая кровь властвует в зимней белизне.
МОЛЛИ. Говорил он, когда она краснела. Это все, что он знал из Шекспира[1], и понятия не имел, что это значит, но она краснела, и бледнела, и снова краснела с абсурдной неравномерностью деревенских часов, обжитых призраками белок.
ТОМ. Я составил список того, что может убить тебя в лесу.
МОЛЛИ. Сказал Том. У него сильные руки. Он раскачивал меня на качелях. Так высоко. Так высоко, что у меня кружилась голова. Я чуть не упала. Я обмочила трусики. В экстазе от опасности и предчувствия чего-то неистового. Я знала, что надвигается беда. Я слышала бормотание монахинь за стеной церковного кладбища.
ТОМ (загибает пальцы). Медведи, пумы, друиды, поезда, несварение желудка, зависть, падающие с деревьев рояли и что-то еще, но я забыл, что именно.
МОЛЛИ. Ему нравилось ее пугать, а потом смешить. Смех пузырился на ее губах, как кровь. Рукава белой блузки подчеркивали красоту ее рук. Ни у кого не было таких идеальных рук, ни в Суссексе, ни во Франции.
ДЖЕЙН. Медведи.
МОЛЛИ. Сказала она.
ДЖЕЙН. Ты забыл медведей.
ТОМ. Я не забыл медведей.
МОЛЛИ. Он сказал. Он сказал – медведи.
ТОМ. Я сказал – медведи.
ДЖЕЙН. Пр моему разумению, медведей можно упоминать снова и снова. А вот рояли с деревьев не падают, глупенький.