– Немного втёр – не на каждом углу, но в Европе есть места, где кое-кому одежду выдают бесплатно.
– О-о-о, я сразу разглядел в тебе делового. Как там на Западе?
– Не успел приехать, второй раз про Запад спрашивают, – усмехнулся Меркурий. – Запад в экстазе от Горбачева.
– А мы тут, в основном, от Ельцина тащимся. Слушай, а давай закатимся в ресторан, гульнем на триста восемьдесят вольт?
– В семь утра?
– А какая разница, когда кутить? – удивился Пиханов и заорал. – Пахлавон! Тащи выручку.
В умывальной комнате появился заросший щетиной кассир, судя по имени – таджик, и молча поставил на столик кондукторскую сумку.
– Сколько? – небрежно спросил Пиханов, со звоном тряхнув сумку.
– Триста восемьдесят, хозяин, – просипел таджик простуженным голосом.
Пиханов выгреб бумажные деньги, быстро пересчитал и засунул помятые купюры в задний карман брюк. Сумку с монетами передал Пахлавону:
– Возьмешь свой четвертак, Таньке дашь на бутылку, – и, понизив голос, прошептал. – Мелочь разменяй на крупные, сотню отдашь быкам. Скажешь, что меня сегодня не будет – унитаз достаю на базе.
Анатолийский брезгливо сощурился, заправляя свежую рубашку под потертые джинсы.
Зам председателя шлепнул Меркурия по плечу и бодро гаркнул:
– Ну что, братан, двинем? Начнем с вокзального кабака, другие утром не работают.
– Я не знал, что у меня есть брат, – сказал приезжий, одевая исландский шерстяной свитер с китом на груди. – Хочу уточнить: двоюродный или троюродный?
– Да вы не обижайтесь, – мгновенно принял дистанцию Пиханов.
– Я не обижаюсь, на обидчивых воду возят.
– Не бойтесь, я банкую.
Анатолийский отодвинулся от настырного зазывалы и твердо произнес:
– Спасибо за приглашение, но я не отношусь к аристократам, чтобы пить по утрам шампанское.
– На хрена нам шампанское, мы водочки накатим.
– А водкой по утрам похмеляются алкоголики, к каковым я тоже не отношусь, – отрезал Меркурий, защелкнув дипломат.
– А может просто позавтракаем, без водки? – с надеждой спросил Олег. – Я угощаю.
– Вижу, амиго*, что вы хотите посидеть душевно, но давайте как-нибудь в другой раз.
Увидев тронувшийся с остановки голубой троллейбус, Анатолийский побежал наперерез, размахивая дипломатом. Водитель-женщина притормозила, и Меркурий запрыгнул в открывшуюся дверь, мельком увидев пустую остановку. Видимо, это был не первый троллейбус, и толпа на остановке рассосалась. С десяток пассажиров сидели нахохлившись, словно куры на морозе.