Ренну в тот день вкатили выговор – за то, что не сумел раскрутить клиентку на что-то большее.
– Она могла заплатить в полтора-два раза больше, чем все эти типы, вместе взятые, – метрдотельша кивнула в сторону зала, где была занята половина столиков. – И у нее остались бы средства на таксофлайер.
Юноша пожал плечами – мол, кто же знал? В следующий раз…
– Следующего раза может и не быть! К нам заходила сама вторая заместительница генеральной директорки концессии «Магия и мы», – горячилась начальница. – Эх, знала бы, что ты такой нерасторопный, послала бы кого-нибудь другого.
Ренн промолчал. По большому счету ему было все равно. Все клиенты хотели одного и того же – вкусно поесть в приятной обстановке. И относиться к ним надо было одинаково. А что некоторые явно хотят от него большего – просили, например, налить вина и подать с поклоном и, принимая бокал, норовили коснуться его руки – так это их проблема.
Получив выговор, Ренн вернулся на работу. Плевать, что здесь ему не слишком нравится – в конце концов, он всего лишь мужчина, чьего мнения никто не спрашивает. Плевать, что работу нашла ему мать – в конце концов, это задача матери, заботиться о своих детях. Главное – работать и выполнять свой долг.
До самого вечера, до закрытия ресторана, он крутился, как пустынник* в колесе. Под вечер народа как всегда было столько, что войди сюда его родная мать, Ренн и то вред ли выкроил для нее пару лишних минут. Так продолжалось до самого вечера.
Он вышел из черного хода ресторана в числе последних. Остановился на крыльце, вдыхая ночной воздух. До дома надо было идти и идти – в такую пору большая удача встретить последний общественный транспорт, который подвезет хотя бы до поворота. Все спят. Лишь полуночники проносятся туда-сюда.
Коллеги расходились по своим делам. Большинство жили в двух шагах от ресторана, чуть ли не в соседних зданиях. Ренн помахал рукой некоторым из них, прощаясь и наконец сошел с крыльца, решив что срежет угол через стоянку и зеленую зону.
Когда он проходил мимо, один из стоявших там наземных флаейров мигнул фарами. Поскольку здесь же оставляли свои машины кое-кто из начальства, Ренн не удивился, лишь немного взял в сторону, обходя дорогую, даже в темноте выглядящую шикарно, «кьюни». Но когда он почти миновал обтекаемый корпус машины, она снова издала предупредительный гудок, после чего одна из боковин приоткрылась, и оттуда выглянула голова с пышной прической.