– С тобой точно всё в порядке?
– Угу.
Лиза пыталась игнорировать слишком пристальный взгляд Ольги, прячась за коктейльной картой.
– Ты какая-то взъерошенная, – вслед за первой насела на неё вторая.
– Всё нормально. Голова разболелась, вот я волосы и распустила, – пробормотала Лиза, думая, куда бы перевести разговор, чтобы эти две отстали.
– О да, – закивала Вера, – иногда эти резинки так стягивают волосы, просто кошмар.
Нет, сущий великолепный адовый кошмар с ней случился, когда Варганов чуть грубо потянул её за волосы и зашептал неприличности на ухо, а потом последовал строгому приказу и удовлетворил её ртом. Своим гадким притягательным до одури ртом. Ртом, из которого обычно вылетали замечания и колкости. Чёрт, она реально приказала своему боссу встать перед ней на колени? И он послушно это исполнил?
Поток мыслей прервали, это Вера выдернула меню из её рук. Пластик со шлепком полетел на столешницу.
– Лиза, ты что, алкоголь пить собралась? Если голова болит, лучше не стоит.
Похоже сегодня она сама себя подписала на сухой закон. Ну и ладно.
– Кофе лучше выпей, – поддакнула Ольга, собираясь уже подозвать официанта.
– Кофе? Зачем? – уточнила Лиза.
– Давление нормализует.
Лиза, конечно, могла бы сказать, что с давлением у неё теперь был полный порядок. Особенно, когда звон в ушах после продолжительного оргазма стих окончательно. Варганов полностью реабилитировался.
Особенно учитывая, что сегодня он остался неудовлетворённым. И Лиза думала, как бы ей это не аукнулось.
– Ладно, хватит уже о моём здоровье. Я не рассыплюсь. Кофе так кофе.
– Всем кофе, – закивала Вера, делая заказ. – Раз ты не пьёшь, то и мы не станем.
– Что, правда? – кисло протянула Оля, и подружки дружно расхохотались.
Лиза с облегчением подумала, что опасность миновала.
А ещё она очень надеялась, что к тому времени, как они соберутся уходить из ресторана, Вараганов уже уедет. Каждая их встреча заканчивалась одинаково. И если раз и два – это могла быть случайность. А вот три – уже закономерность!
***
Конверт, с лёгким шлепком упавший на стол Лизы, был абсолютно белым и, кажется, в нём лежало что-то потяжелее одного листа.