Впрочем, через несколько секунд все забылось. Как будто глядя на себя со стороны, Аврора вышла на сцену, стилизованную под подмостки. Зрительный зал с его многочисленными столиками тонул во мраке. И сейчас Рори, хоть убей, не смогла бы разглядеть в этой темноте господина Мадсена и, как настоятельно советовала ее приемная мать, смотреть на него и посвящать все свои песни только ему. Спроси ее в этот момент, кто такой господин Мадсен или даже кто такая Бригита Франсон, девушка нахмурилась, покачала головой и отмахнулась.
Едва зазвучали первые аккорды музыки, все мысли исчезли, растворились, канули в небытие. Прикрыв от ослепляющего блеска софитов ресницы и забыв обо всем на свете – о том, где она находится и сколько пар глаз на нее смотрит, Аврора запела.
Она заранее договорилась с музыкантами, с чего именно они начнут. Выбор для кабаре, куда люди пришли развлекаться, отдыхать и не думать о грустном, прямо сказать, не самый удачный. Не исключено, что после этого Рори достанется не только от маменьки, но и от Пита Фалька, который придирчиво следил за репертуаром.
Это была старинная и очень печальная баллада о нищем юноше, полюбившем дочку богача, у которого он работал. Так как девушка и не думала отвечать взаимностью, а только насмехалась, раздираемый страстью молодой человек продал душу дьяволу за любовь красавицы. Разумеется, сделка с нечистым ни к чему хорошему не привела: после одной проведенной вместе с возлюбленной ночи дьявол явился за душой парня. Красотка-богачка, не выдержав всего произошедшего, повредилась в уме.
Аврора пела, грациозно поводя руками в такт. Поначалу более медленная и спокойная, к финалу мелодия разошлась, давая слушателям возможность почувствовать весь трагизм, а ей – использовать весь почти все возможности своего голоса.
Волшебные, волшебные минуты, когда ее голос словно наполнялся какой-то магией, заставляя сердце замирать от счастья. Каждый раз, когда она пела, все тревоги и заботы, все посторонние думы уходили – Аврора чувствовала себя такой спокойной, такой целостной и такой… сильной.
Когда замерли последние аккорды баллады, Аврора как во сне, изящно поклонилась, не сдерживая счастливой улыбки. Зал осветили – теперь она могла увидеть рукоплещущих ей посетителей кабаре. Ни тени недовольства публики оттого, что Аврора вышла со странной и трагичной балладой. Лишь восторг, лишь восхищение, лишь бурные овации.