В 1991-1994 годах в Белоруссии происходило примерно то же, что и на Украине. Идеологический тон в государстве задавали националисты, русский, повседневный язык общения подавляющего большинства белорусов, был лишен государственного статуса и стремительно изгонялся из официального документооборота, образования, СМИ и других сфер общественной жизни. При этом националисты внушали населению, что все это является «национальным возрождением», что Белоруссия веками страдала под «московским гнетом», что русские белорусам никакие не братья, а извечные враги, а русский язык – чужой и навязанный.
В 1995 г. по инициативе Александра Лукашенко был проведен референдум, по итогам которого русский язык получил статус государственного наравне с белорусским, а принудительная белорусизация была свернута. Более того, молодой президент взял курс на интеграцию с Россией, и в 1996-1999 годах была подписана целая череда многообещающих документов, дававших надежду, что Белоруссия так или иначе вернется в общее с Россией государственное пространство.
Венцом этого процесса стало подписание Договора о создании Союзного государства России и Белоруссии, которое состоялось 8 декабря 1999 года.
Весьма символично, что произошло это в день, когда восемью годами ранее были подписаны Беловежские соглашения, положившие конец СССР.
Однако строительство Союзного государства так и не сдвинулось дальше отдельных точечных проектов. 2000-2010-е годы стали временем стагнации и нарастающей конфликтности в белорусско-российских отношениях.
Белорусские элиты, понимая важность и нужность тесных интеграционных связей с Россией, тем не менее, всегда опасались излишнего сближения с Москвой, полагая, что это может привести к фактическому поглощению Белоруссии, чего молодой политический класс республики, только вкусивший суверенного существования, очень не хотел.
В конструкцию Союзного государства был изначально заложен принцип полного равноправия Белоруссии и России, реализовать который на практике оказалось невозможно из-за колоссальной разницы в масштабах двух интегрирующихся субъектов. В результате Союзное государство так и осталось в большей степени декларацией о намерениях, нежели политической реальностью.
При этом белорусской стороне удалось обеспечить себе систему экономических льгот и преференций в рамках этого во многом виртуального союзного строительства. Однако с точки зрения России эти преференции, не имея политической отдачи со стороны Минска, становились все более проблемными. С конца 2000-х гг. Москва начинает постепенное сокращение дотирования своего белорусского союзника. Это вызвало целую череду нефтегазовых «войн» и иных «споров хозяйствующих субъектов» и способствовало дальнейшему ухудшению белорусско-российских отношений.