– Она что, пытается создать впечатление, что у нее есть ребенок? – требовала тогда ответа Элизабет.
– Она что, правда голая? – спрашивал Эндрю.
Прошло шесть часов, прежде чем Шарлотта потрудилась написать им сообщение с поздравлением.
Даже в моменты глубочайшего сожаления Элизабет была довольна, что одалживание денег удержало Шарлотту на ее стороне в этой семейной войне. Это было тем единственным, что ей нравилось в сестре, но значило больше, чем все остальное вместе взятое.
Этой ночью она не могла уснуть.
Эндрю сопел рядом. Она взяла телефон и открыла группу «Бруклинские мамочки».
Кто-то просил порекомендовать кофейню, где можно задержаться надолго и писать. Уж она-то знала.
«Кафе “Хармони” – мой выбор, – написала она. – Превосходная атмосфера, лучший латте в Бруклине, и никто никогда вас не поторопит».
Она отправила комментарий, представляя себя в том кафе, одну, среди людей.
Мими Винчестер отреагировала мгновенно. «“Хармони” закрылось две недели назад. Попробуй “Келлис”».
Элизабет была немного знакома с Мими по тем временам, когда им было за двадцать и они обе работали в журналах. В то время Мими считалась хваткой репортершей, но потом вышла замуж за парня из хедж-фонда и теперь писала по статье раз в полгода, обычно о линии косметики или бренде одежды, которые запустил кто-то из ее друзей. Тогда она кидала ссылку на статью в группу мамочек с припиской: «Просто развлечься!»
Однажды Мими наткнулась на Элизабет, сидящую на скамейке в Кэрролл-парке. Элизабет встряхивала банку с молочной смесью, переливая густую серую жижу в бутылочку Гила, который разрывался от плача в коляске.
– Боже мой, ты усыновила ребенка? Это так мило! – проворковала Мими.
Элизабет была почти уверена, что она не пыталась нарочно ее обидеть. Ей просто не приходило в голову, что биологическая мать может кормить ребенка чем-то иным, кроме своей груди.
Тогда ей хотелось бросить Мими в лицо все самое гадкое, что она о ней думала.
Элизабет надеялась, что все самое жалкое в ней, все ее глупые комплексы каким-то образом сотрутся материнством. И поначалу ей показалось, что так и произошло. Но эти мысли вернулись, как и многие другие нежеланные гости, когда Гилу исполнилось восемь недель.
Кафе «Хармони» закрылось, и Мими хотела, чтобы она это знала. Почему такая мелочь вообще должна ее нервировать? Однако же нервировала. Элизабет чувствовала себя так, как если бы ее шлепнули по руке.