Еще немного подобной недосказанности и ее терпение точно лопнет. Кэтрин достала из кармана синюю с серебром карточку и сунула парню прямо под нос. Тот скосил глаза на кусочек пластика и облегченно расплылся в улыбке.
– Что же вы сразу не сказали! Прошу следовать за мной.
Он повел Кэйт через холл куда-то в самую глубь здания и остановился перед дверью, которая была подозрительно похожа на пожарный выход. Не хватало только плана эвакуации на стене.
– Вам сюда, мэм, – бодро отрапортовал молодой техник.
– Это что, шутка? Дверь явно ведет на задний двор! – Кэйт поневоле начала заводиться, но парень нисколько не смутился.
– Может быть и так, я не проверял. Вам нужно сначала приложить карточку к панели доступа, – он указал на серый квадратик справа от двери, – а потом повернуть ручку. Хорошего дня, мэм.
Не успела Кэйт сообразить, что к чему, как он развернулся и ушел, оставив ее стоять перед потемневшей от времени дубовой дверью.
– Приложить и повернуть, – повторила она самой себе, чтобы хоть немного успокоиться.
Замок едва слышно пискнул, ручка легко повернулась, и доктор Вильерс толкнула тяжелую створку. При первом же взгляде на открывшееся пространство она поняла, откуда взялось название агентства. Дом, в который она попала, действительно оказался стеклянным, то есть, целиком и полностью выстроенным из стекла. Не только большие окна, люстры, разнообразные скульптуры, но стены, пол, лестницы и даже мебель в комнатах были изготовлены из материала, больше всего напоминавшего стекло.
Внутри дом делился на зоны, каждая из которых имела определенное назначение, а все вместе они составляли композицию, одновременно похожую на музей современного искусства и уютное жилище повышенной функциональности. Нижний ярус состоял из многоуровневой гостиной, полностью открытой дневному свету. Огромные окна имели встроенные фильтры, которые задерживали и разделяли световой поток таким образом, чтобы можно было смотреть сквозь прозрачное стекло прямо на солнце.
Именно на него Кэйт сейчас и смотрела. На странное маленькое голубоватое солнце, освещавшее пространство, до самого горизонта покрытое девственно белым снегом. Ни единая тень не нарушала картину этого величественного покоя, повсюду, куда падал взгляд, царили лишь идеальная чистота и холодный солнечный свет.