Непроницаемый рукав заканчивался внутренним люком корабля. Рычаг на себя – и мы в «норе». Металлическое нутро грузового отсека пропахло космической плесенью, пылью и людским потом. Системы вентиляции не всегда справлялись с поставленной задачей, а наряды по уборке кораблей – и того хуже.
– «Ловчие», занимайте правый борт, – распорядился Амон.
Чистюля смерил его высокомерным взглядом и вскинул густую бровь.
– Кто это тебя здесь главным назначил?
– Я сам, – не остался в долгу блондин.
Демонстративно прошествовал мимо Чистюли и первым устроился на левой стороне. Остальные элитные последовали его примеру. Бережно, словно любимых женщин, переместили «куколки» себе на колени.
Малыш протопал мимо «жертв» с видом скучающего праведника. Словно невзначай наступил на голень Амона.
– Ох, простите, – притворно извинился наш бугай, – не заметил.
– Жри меньше, а то из-за брюха не видишь, куда ступаешь, – фыркнул Амон, потирая ушибленное место.
Бобер плюхнулся напротив него и язвительно заметил:
– А ты побольше, а то «оглобли» вон какие тощие. Того и гляди, ветром сдует.
Я разместилась рядом с Бобром. Присмотрелась к Амону: ниче он не худой. Вон как кожанка на плечах бугрится, того и гляди, лопнет. Перевела взгляд на Малыша: здоровый – это да. Но толстый?.. Ох уж эти мальчишки. Дурачатся.
Дылда занял последнее пустующее место – возле устройства связи с пилотами. Окинул всех цепким взглядом.
– Готовы?
– Жми! – дал отмашку Чистюля.
Дылда вдавил до отказа желтую кнопку на передатчике. Прибор захрипел и пробасил знакомым голосом:
– Пристегните ремни, девочки, сейчас повеселимся! Йе-ха!..
– … – ругнулся Амон себе под нос. – Как знал: Михей сегодня рулит.
– Не надо было завтракать, – скис Чистюля, закрепляя страховочные ремни. – Размотает по всему космосу.
Корабль ожил. В его корпусе утробно заурчали двигатели. Стяжки стыковочного агрегата щелкнули, замки разъехались в стороны. Наш «старичок-десантник» доживал не первый десяток лет и успел перетаскать в жестяном брюхе немало выпускников Медведя. Поди, и лихачей вроде Михея видал не мало. Потому и терпел. Тремор бил его проржавевшие суставы, по анемичным венам разбегалось топливо.
Дрожание корабля передалось и нам. Несколько секунд молчали, удерживая челюсти на месте. Руки элитных впились в «куколки», оберегая их от тряски.