В деревенском сеновале летали и жужжали осы. Пахло свежим сеном и полевой пылью. Сейчас Женьке казалось, что это было единственным местом, где можно укрыться от всех, просто проплакаться и постараться успокоиться. Она лежала на пышном сене босая. Трудолюбивые и выносливые ноги были загорелыми от широких бедер до самых пальцев. Небольшие крепкие стопы, грязные от земли и пыли, были все в маленьких трещинках. Побитые вожжами ноги Женька от сильной боли старалась согнуть под себя. Эти совсем еще детские ноги месили глину с соломой для обмазывания изгороди возле дома, управляли домашним скотом и практически все время были босыми. Кроме этого в их деревянном доме был земляной пол. Да, земляной, на котором не было деревянных досок. Никаких: ни крашеных, ни беленых. Земляной пол не мыли. И хотя он был черным от цвета земли, но всегда чистым. Сора или мусора там никогда не было. Если на полу появлялись белые крошки, его просто подметали веником из степных трав, в основном из полыни. Для тепла на пол клали вязаные половики или плетеные коврики. А под коврики клали сухую полынь, так как по поверью полынь изгоняла из дома злых духов. Также трава убивала блох и мошкару, которые часто встречались в волжских степях и приносились в дом с обувью. Уличную обувь не снимали вовсе, когда на улице было сухо. Земля в доме была уже сильно притоптана и представляла собой черное каменное полотно. И вот по черному этому полу ступали босые Женькины ноги.
Юношеское крепкое тело выдавало тяжелую повседневную работу по дому и хозяйству. Ей было всего тринадцать лет, но выглядела она взрослой и уже сформированной девушкой.
После ссоры с матерью она долго лежала на сеновале и все пыталась успокоиться. Но сделать это ей не удавалось. Слезы катились сами по себе, независимо уже от желания Женьки, они лились на ладони, закрывавшие лицо.
Вдруг девушку потревожил звук скрипучих ворот сеновала. Это была мать. Она открыла тяжелые ворота и уверенно вошла внутрь. В ее руках были лошадиные вожжи, которыми она и наказывала, как правило, свою дочь. Женька вздрогнула, подняла голову, чтобы слухом убедиться в том, что она уже не одна. Она быстро села, поджав под себя босые ноги, виновато опустила голову к коленям и услышала знакомый жесткий голос с недовольной интонацией: