Так случилось и с нами. Отец женился на богатой женщине. Она сразу заставила всех танцевать под свою дудку. Его родственники о нас забыли. Мы не видели их десять лет, пока не произошёл случай, о котором расскажу ниже. Сам же отец встречался с нами украдкой, а при супруге вёл себя, как послушный мальчик.
Мы жили в длинном пятиэтажном доме – двадцать семь подъездов. И вот представь себе ситуацию, дорогой читатель. По улице идёт пара, муж и жена. Две девочки узнают любимого отца и бегут за ним со словами: «Папа! Папа!», но он не оборачивается. Делает вид, что не знает их, ускоряет шаг, заходит в подъезд и поднимается на нужный этаж, к своим друзьям. Девочки садятся на крыльцо и ждут его выхода. А он то и дело смотрит в окно в ожидании их ухода.
Через некоторое время мать возвращается с работы. Соседи докладывают, что девочки не дают отцу выйти. Она идёт и забирает их, и только после этого пара возвращается домой, оглядываясь по сторонам.
Дома мать пытается объяснить детям, что так вести себя нельзя. Нельзя бежать за папой и звать его, он не обернётся и не поздоровается, когда рядом супруга. Может ли понять и принять трёх-четырёхлетний ребёнок, что он не нужен своему отцу, который только вчера катал его на спине, обнимал и целовал? Конечно, нет. А такие ситуации повторялись не раз.
Чтобы не платить алименты, отца формально (с помощью связей супруги) устроили на работу с минимальной зарплатой, из которой нам выплачивались мизерные суммы. Мать была вынуждена уйти из бухгалтерии в детском садике на должность птичницы на той самой фабрике, где работал отец. По его же желанию на его долю квартирной площади к нам поселились квартиранты, хотя он мог сделать так, чтобы квартира полностью принадлежала нам. Но чего можно ждать от человека, которому жаль восемнадцатирублёвой фотографии для собственных детей?
Правда, соседи оказались очень хорошими. Мать подружилась с ними и продолжала общение даже после того, как они уехали и квартира целиком оказалась в нашем распоряжении.
Ужасно трудно было смириться с тем, что отца нет. Я была наполовину сирота.
«Нет отца» было клеймом на всём детстве. Пусть я и была законнорождённым ребёнком, но родители разведены. Отец избегал общения. И это – одна из первых кровоточащих ран в моей детской душе.