Раздражение от собственной неудачи, ворчания миссис Фадсон и брюзжания доктора Батсона достигло критической точки. Мистер Фолмс встал с кресла, спустился вниз. Надел чёрный макинтош и чёрный же цилиндр, взял черную трость и вышел с достоинством настоящего аглийского джентльмена. Тихо захлопнулась дверь и так же тихо стукнул дверной молоток.
На удивление погода порадовала Фолмса. Тучи пролились дождём ночью. Теперь же на голубом небе кудрявились белые облака и светило солнце. Оно даже подсушило дорожки в парке. И мистер Фолмс направился туда. Он побродил, ища сухую скамейку и нашёл её. Возле скамейки расплескалась большая лужа, на поверхности которой качались жёлтые листья. Как будто жёлтые лодки на реке Ремзе. Уселся, поставив солнышку лицо, и прикрыл глаза. Господи, хорошо то как!
Умниша очнулась от горестных мыслей только тогда, когда прозвенел звонок. В коридорах университета стало шумно и многолюдно. Студенты покинули аудитории и спешили покинуть альма – матер. Не на долго. До завтра. Умниша дождалась, когда за дверью стихнет шум, и решительно вышла из кабинета. Сегодня ей не хотелось здесь задерживаться.
Выйдя на крыльцо, девушка зажмурилась. Солнечный луч скользнул по её щеке, озорно пощекотав светлую кожу. Но тут же порыв ветра скинул с головы Умнишы синюю профессорскую шапочку. На спине девушки оказалась освобожденная коса со строгим синим бантиком. Подняв шапочку, Умниша перекинула косу через плечо и та, цвета спелой пшеницы, с золотистым отливом и толщиной с руку, опустилась через грудь до талии, и даже ниже…
Фолмс смотрел на девушку в синей мантии, стоящей на крыльце самого умного университета в мире. Его внимание привлекла коса, столь несвойственная женщинам – математикам. Почувствовав взгляд мужчины, сидящего на парковой скамейке напротив университета, Умниша тоже посмотрела на него. Среднестатистическая внешность, сухощавое телосложение, чёрный макинтош, чёрный цилиндр… «Он похож на Нефистофеля…» – успела подумать она.
Заметив, что его заметили, мистер Фолмс решил вежливо поприветствовать даму. Всё же он – истинный джентельмен. Встав, он приподнял цилиндр и тут же порыв ветра вырвал шляпу из рук и бросил её в лужу с жёлтыми листьями. Фолмс нагнулся, чтобы достать шляпу, и тут со скамейки скатилась трость и шлепнулась прямо в ту же лужу. Весьма неэлегантно скатилась… Наклонившегося мужчину обрызгала все та же лужа… А когда Фолмс выпрямился, держа в одной руке мокрый цилиндр, а в другой руке – мокрую трость, на его аристократичной бледной щеке красовался жёлтый лист.