Мы все какое-то время молчали, ошеломленные…
Затем десятник сплюнул в костер:
– Ему все равно не жить! Он связан, да еще и с кляпом во рту. А ведь там – пороги…
– Пороги, – подошел я к нему. – Ты не особо силён умом, но иногда произносишь… дельное слово!
Он пялился на меня как собака, почти уверенная: хозяин похвалил ее сейчас… и однако все же тревожащаяся, нет ли в той похвале подвоха.
– Не выживет? Я это понял и без тебя, философ ты мой! – продолжил я разговор с десятником. – Однако вот о порогах, пожалуй, упомянул ты к месту! Наш князь радеет весьма, как известно, насчет уложений Правды. И странное пристрастие это распространяется у него и даже… на колдунов. Тем более, – усмехнулся я, – что нынче светлость1 его взыскует предлога со мной сквитаться. И основания для того… имеются, может быть!
Увидев приглашение к смеху в моих глазах, свита разразилась готовным гоготом. Некоторые добавили к нему и скабрезные прибаутки в огород племянницы князя.
– Тихо! – прикрикнул я. – Вам только бы балагурить, а дело еще не кончено. Приказываю: идите быстро и тихо вдоль берега реки вниз. Осматривая внимательнее всего – да – пороги! Покуда не обнаружите где-нибудь изломанный о камни труп колдуна. Столкните его в стремнину! Да проследите, чтобы затем он точно уж упокоился за пределами княжества! Благо, что до них недалече. Тогда и впрямь получится по пословице: концы – в воду!
Свита, опять издав почтительный хохоток и понукаемая десятником, отправилась исполнять.
Оставшись один, я позволил маске лихой уверенности сойти с лица. Глаза безотчетно следили пляс огоньков костра, погибающего неспешно смертью естественной. Но внутренний-то мой взор воспроизводил обстоятельства быстрой насильственной гибели колдуна.
Что-то было явно не так с упокоением чародея этого в этом омуте!
То есть упокоился-то он точно не в омуте, чему все стали свидетели. Везунчик сплавился из него, даже отягощенный камнем, превосходящим по весу ядро порока!2
А значит это еще вопрос, упокоился ли колдун вообще…
Что за чертовщина произошла с ним?
Течение воды, обыкновенно ленивое после мельничного колеса, – с чего-то вдруг невероятно усилилось? Причем вот именно в этот миг? Предположить подобное было б странно.
Однако даже если и допустить, то это не объясняет, почему колдун упал в озеро БЕЗ МАЛЕЙШЕГО ПЛЕСКА… подобно, как проливается на воду кровь из пораненной руки.