Стоило это все – и сами плиты, и труд каменотесов, и доставка – денег немереных. Хотя и считанных. Монастырский казначей за расходами следил строго. Но и то правда, что поступлений в казну было столько, что позволить можно было любые расходы. Жертвователей хватало, даже от императорской семьи перепадало, а коли так, то отчего не пороскошествовать? И когда решено было укрепить берег острова, то с легким сердцем и напутственной молитвой отказались от песчаника из окрестных каменоломней в пользу онежского гранита – бурого, с малиновыми прожилками, благородного.
И опоясали остров, как бочку обручем. Плиты уложили встык, плотно, чтобы на века стали они защитой от своеволия волн и ярости ледохода. Но на века не получилось. С каким бы старанием ни подгоняли гранитные глыбы друг к другу, сколь бы неподъемными они ни были, время оказалось сильнее – как и всегда, как и везде. Дождевая вода просачивалась сквозь щели, размывая песчаную подложку. Ручьи, струясь по неведомым подземным протокам, тоже лишали камни опоры. По внутреннему краю гранитного пояса буйствовала зелень, с которой, как ни пытались, не могли справиться послушники и трудники, а при советской власти этим и вовсе никто не занимался. Эта сорная трава была не в силах своими немощными корнями раздвинуть плиты, но действовала исподволь. Земля становилась рыхлой, мягкой, да к тому же изъеденной муравьиными ходами, и вода все легче попадала под плиты. Замерзая в морозы, она разрывала гранитное кольцо, горбатя камни. По весне, с теплом, они ложились на прежнее место, как тротуарная плитка на московских улицах, но где-то застревали, а где-то опускались ниже изначального. И все же пояс держался, поражая своей крепостью и заставляя мужчин XXI века, оказавшихся на монастырском острове, морщить лбы и размышлять о том, как он был сделан и сколько сил было положено на его создание. Женщин подобные вопросы не занимали.
Лишь в двух местах берег был свободен от гранита. Осенью 1941 года несколько плит подняли и увезли, чтобы использовать при строительстве блиндажей. И получилось годно, крепко, вот только слишком много труда потребовалось, так что попробовали – и отказались. Не до того было, немец подступал все ближе.
В тех местах, откуда взяли камни, со временем образовались небольшие заливчики, и это лишний раз указывало, что гранитный обруч был сооружен не гордыни и не красоты ради. Полукругом у этих заливчиков, уже в наши дни, были установлены скамейки, чтобы притомившиеся паломники могли отдохнуть, успокоить ноги.