Это было видно по прищуру, да по всему, что он действительно понимает, почему Олег не выбросил вещи в контейнер у дома, почему привез сюда, почему не хочет раздать, а ведь взяли бы, расхватали!
«Сделаем в лучшем виде».
Вожак окликнул двух доходяг, таких зашуганных, пришибленных, что дальше, кажется, и некуда, только в могилу. Те подошли в готовности выполнить любое повеление: скажут «укради» – украдут. А если скажут «убей»?
В две ходки мешки перенесли к костру, в котором исчезала, пузырясь, превращаясь в черные капли, изоляция брошенного в огонь кабеля. Целый ворох его обрезков валялся рядом в ожидании своей очереди.
Ни малейшего интереса к тому, что в мешках, босяки не проявили. Дотащили, свалили и встали в ожидании дальнейших распоряжений.
«По одному», – приказал их повелитель.
Первый мешок лег на витки кабеля, на мгновение надулся, как воздушный шар, и лопнул. Дым над костром стал гуще.
Последний мешок разорвался. На землю вывалилось пальто. Олегу на память пришло когда-то вычитанное: «Драп хохотунчик три копейки километр». Но о чем шла речь, это не удержалось, да и неважно, тут броскость важнее точности, ирония – смысла, форма – содержания.
Доходяги оживились. Один нагнулся…
«Не трожь!» – пролаял «бульдог».
«Пусть берут», – сказал Олег. А что еще он мог сказать?
«Не трожь!» – повторил главный по стойбищу, поднял пальто и бросил его в костер. В этом коротком полете пальто развернулось, и полы его стали крыльями.
Они еще постояли, глядя, как скукоживаются, обугливаются, обращаясь в прах когда-то купленные, когда-то носившиеся вещи, в каждой из которых была частица судьбы человека.
«Memento mori», – изрек вожак.
Олег, совсем не удивившись познаниям повелителя помоечных жителей, посмотрел на него, соглашаясь, что о смерти нужно помнить, но вспоминать лучше пореже, иначе жизнь станет невыносимой, а ее завершение желанным избавлением от безрадостных мыслей.
Он сходил к машине и вернулся с пакетом, в котором обещающе звякало, а острые углы упаковок с колбасой и сыром норовили проткнуть целлофан.
«Вот, – он протянул пакет. – Спасибо. Удружил».
Бомж пакет взял, внутрь не заглянул, сказал:
«Надеюсь, не увидимся больше».
«И я надеюсь».
-–
Когда уезжал, Олег сразу же попал в пробку: на перекрестке царапнулись два автомобиля, водители кинулись выяснять отношения, и дорога встала. Он посидел, подождал, потом выбрался наружу. Глянул поверх крыш замерших машин. На перекрестке спор грозил перерасти в драку.