– Спасибо. Это важно, я бы не хотел его потерять.
– Есть много ценных вещей, которые мы не хотели бы терять, – сказал Слим. – Время от времени они исчезают, и мы, похоже, ничего не можем с этим поделать.
Его взгляд блуждал по седлу, которое он снял с Молнии чуть более двух часов назад.
– Что это значит?
– Моя лошадь, например. Если бы я хоть на минуту подумал, что потеряю Молнию, когда спускался вниз, чтобы помочь тебе, я не уверен, что пошел бы.
– Ты не придаешь большого значения моей жизни, – улыбнулся Чак.
– Может быть, дело просто в том, что я придаю большое значение хорошей лошади.
– Ты, должно быть, много заботился об этом животном. Конь, которого выбили из-под меня, обычная ездовая лошадь. Достаточно хороши для работы с коровами, но ничего особенного, и довольно злобные. Конечно, мне неприятно терять лошадь, но я не собираюсь проливать много слез.
Невольно Слим почувствовал, как его глаза наполняются слезами, когда он посмотрел на седло. Его голос дрогнул.
– Ты можешь так говорить. У тебя была просто обычная лошадь, которую можно было потерять, но у меня была Молния.
Чак пристально посмотрел на своего спутника и увидел, что Слим глубоко взволнован.
– У меня никогда не было ничего, кроме обычной лошади, – сказал он. – Может быть, если бы у меня была действительно хорошая лошадь, я бы имел некоторое представление о том, что ты чувствуешь.
– Может быть. Видишь ли, Молния была почти человеком. Я мог бы поговорить с ней, и она поняла бы почти все, что я сказал.
– Это намного больше, чем могут сделать многие люди.
– Молния была умнее многих людей.
Слим вытянул свои длинные ноги на одеяле у огня, положил голову на седло и посмотрел вверх, на новолуние.
Отчаянная боль сжала его сердце. Молния исчезла, и там была только огромная пустота. Он должен был поговорить, он должен был рассказать Чаку о чуде его лошади. Если бы он этого не сделал, он знал, что разразился бы слезами, что в высшей степени недостойно для крепкого молодого ковбоя.
– Молния была лошадью с белой звездой на лбу и белыми ногами. Она была длинноногой, быстрой, как ветер, и обладала большой выносливостью. Нигде поблизости не было лошади, которая могла бы заставить ее выйти на предел, и во время облавы, она могла выполнять работу любых других трех лошадей.
– Звучит как чудо-лошадь, – сказал Чак, подбрасывая еще одну пригоршню дров в огонь.