Далее необходимо иметь в виду, что наиболее агрессивный агент внешней среды – рынок деструктивных психотехнологий – в последние десятилетия не только увеличивался в объемах, но и непрерывно расширялся по ассортименту используемых технологий. Озабоченность по этому поводу выражали многие известные ученые и философы, в том числе известные специалисты в области лингвистики, технологий контроля сознания Н. Хомский (1989), С. Хассен (2001), Н. Д. Узлов (2011). Этими специалистами в конце прошлого и начале нынешнего века отмечался взрывной рост использования психотехнологий, ограничивающих свободу человека: информационного манипулирования сознанием и поведением человека, деструктивного социального влияния, манипулирования личностью, манипуляции сознанием, скрытого управления человеком, тайного принуждения личности, контроля сознания, «промывания мозгов», рефлексивного управления, психоинжиниринга, психологического кодирования, несанкционированного программирования, «зомбирования», «шизофренизации» массового сознания, «теневой» психологии, создания виртуальных «групп смерти», создания компьютерных игр, стимулирующих суицидальные тенденции и проч., при том что сектор конструктивных психотехнологий – в первую очередь профессиональной психотерапии, психологического консультирования, экологически выверенных трениговых технологий и, с некоторыми оговорками, воспитания и образования – так и не был надежно отграничен от деструктивного психотехнологического сектора. В теоретических концептах, на которых базировались данные технологии, вопросы современного понимания, сохранения и развития крайне важной категории индивидуальной свободы в ходе прохождения соответствующего психотехнологического цикла, в должной степени не прорабатывались, в силу чего некоторые чрезмерно критически настроенные авторы до самого последнего времени причисляли психотерапию, консультирование и тренинги к полюсу манипулятивных психотехнологий, сродни технологиям «промывания мозгов».
В данной связи еще один «внутренний» импульс к углубленной разработке рассматриваемой темы исходит уже от профессионального сообщества психотерапевтического и психологического профиля, озабоченного проблематикой отделения «зерен» собственно профессиональных технологий от «плевел» парапрофессиональной практики. В недрах этого сообщества – медленно, с досадными перерывами и возвратами к «спасительной» идее запретительной правоприменительной практики в отношении сомнительных, не легализованных должным образом психотехнологий – вызревает общее мнение о том, что простого решения данной проблемы не существует, и что желаемое, устойчивое и набирающее интенсивности перераспределение рынка психотехнологий в пользу психотерапии возможно лишь в результате подлинных прорывов в сфере обеспечения качества профессиональной психотерапевтической деятельности. А значит – и глубокой проработке этической составляющей такой деятельности, ибо, как уже было сказано, та позиция, что категории эффективности и этики в случае психотерапии слабо или вообще никак не соотносятся, есть вредная иллюзия.