Следом в голове возникала совершенно невероятная картина: как он берёт её лицо в ладони, целует, чтобы осушить слёзы, гладит по голове, прижимает к себе… Он чувствует, как она успокаивается в его объятьях, перестаёт дрожать – такая маленькая, хрупкая…
Почему-то от этих мыслей Матвей сразу же становился в десять раз слабее, терял концентрацию. Жалость вкручивалась в сердце раскалённым сверлом…
– Стареете, Матвей Николаевич, – вздохнул Рустам. – Не узнаю вас.
Артемьев понял, что парень специально его злит, распаляет.
Всё, больше никаких воспоминаний о Даше. Проехали, забыли.
Зачем ему думать о глупой продажной девке?
ДАША
Всё воскресенье провела у мамы. Предыдущее пропустила, так как была не в том состоянии, чтобы выдержать проницательный и заботливый взгляд маминых глаз. Спалилась бы на раз-два.
Но прошло десять дней после ужасного происшествия, и я немного успокоилась.
Рано утром Маринка отвезла меня на окраину на своей «Ладе-Калине». В одном городе живём, а попробуй доберись! Если ехать через центр, в будни получается два часа в один конец. Я прихватила с собой Бонни, так как братик скучает по собаке, да и оставлять на целый день мою старушку одну тоже не хочется.
Маринка, конечно же, повесила на меня дочку.
– Забери с собой, а? – Глаза у соседки порочно блестели. Всё понятно, хочет очистить квартиру от свидетелей. Будет всё воскресенье развлекаться с черноволосым орангутангом Валерой.
Я без разговоров согласилась взять малышку, иначе она бы просидела весь день взаперти в моей комнате в наушниках. Маринка – такая мамаша, что убить хочется. Где-нибудь в Финляндии её давно лишили бы родительских прав. Я постоянно ругаю её, но все мои замечания для весёлой раздолбайки – как горох о стену.
– Если хочешь провести время с Валерием, взяла бы дочку и поехали втроём в парк. Там аттракционы, лес, пруд, кафе. Погуляли бы на свежем воздухе, ребёнку счастье! – сказала я.
Маринка резко заскучала.
– Аттракционы… Даш, ну как ты не понимаешь… Я трахаться хочу!
– Ты всегда этого хочешь!
– Вот попробуешь мужика, потом иначе заговоришь! Мне тридцать, я темпераментная.
– Ты безответственная! Мать-кукушка.
– Да, так и есть… Но я с ума схожу без секса. Знаешь, Даш, как ломает, крутит… Внутри всё горит, я прямо изнываю от желания. Готова сама на мужика запрыгнуть, лишь бы засадил мне по самые гланды.