– Вижу, что перескакивать сразу через несколько уровней оказалось непросто. Главное, выполняй поставленные мной задачи дома – и в скором времени будешь блистать новыми успехами! – она встала из-за стола и потянулась, вскинув руки к потолку. – Может быть, чайку? У меня есть минут двадцать свободных, потом время укладывать двух беспокойных принцесс.
– Было бы здорово! – радуясь возможности ещё на время задержаться в этом душевном месте, без раздумий согласился Кирилл.
– Идём – покажу, где можно помыть руки, а я пока поставлю чайник и приберусь немного на столе.
Кирилл захватил с собой на кухню пакет, где оставалось ещё чуть больше половины пирожка. За столом уже сидели две юные особы. Яна – та, что постарше, – внимательно рассматривала носки гостя, непохожие друг на друга как цветом, так и узором, но ничего не сказала. Аллу интересовало лицо Кирилла – девочка пыталась считать каждую его эмоцию.
– Извините, а можно воспользоваться вашей микроволновкой? – вертя в руках свёрток, спросил Кирилл.
Чайник только просвистел. Светлана Петровна суетилась у плиты и что-то помешивала белой кухонной лопаткой в сковородке.
– Да, конечно, – ответила она и повернулась, пробуя на вкус кусочек курицы с соусом. – Давай, что тебе там нужно подогреть.
Кирилл смущённо протянул пакет с надломленным пирожком. От увиденного сердце Светланы Петровны сжалось, и она на секунду замерла, забыв о курице во рту. Она молча взяла пакет, достала его содержимое, посмотрела на начинку и принюхалась.
– Ты меня извини, но давай ты сегодня это есть не будешь.
Намерения её стали понятны – она уже потянулась к мусорному ведру, но Кирилл резко дёрнулся и аккуратно схватил руку учительницы. Маленькая кухня располагала к таким манёврам.
– Нет, пожалуйста! – он смотрел ей прямо в глаза. – Можно я отдам его котёнку у подъезда? Одна треть этого пирожка ему пришлась по душе, а в тёплом варианте должно понравиться ещё больше.
Женщину вновь охватило чувство жалостливой теплоты с примесью грусти. Это был первый случай, когда они стояли так близко, без каких-либо барьеров в виде школьной субординации и вытекающих из этого правил. Она увидела глаза, наполненные болью и искренней добротой, и вместо каких-либо слов положила покромсанное тесто на тарелку и обняла Кирилла. Это не было ни страстным, ни материнским объятием. Это был порыв согреть израненное сердце и по возможности залечить хотя бы одну рану из тысячи других. Девочки изумлённо вылупились на разыгрывающийся перед ними сюжет и недолго думая облепили маму и гостя крохотными ручонками.