– Господи, какая я дура!
Встала, запустила пальцы в волосы и застонала. Ответом мне было Женькино:
– О, самокритика утром – это прелестно! Ну, как вечер провела?
– Не спрашивай, – отмахнулась я. – Где твой крем для депиляции? Мне надо!
– Который? – наморщила лоб сестра, размышляя. – Что ты собралась депилировать?
– Бикини! – рявкнула я. – Дай всё, что есть! Мне ещё на ноги надо!
– Ю-у-уля-а-а!
На лице сестрицы отразилось неподдельное изумление. Она осмотрела меня с ног до головы, потом ещё раз, словно первый результат её не удовлетворил, а потом спросила с видом заправской сплетницы:
– На свидание идёшь? С кем?
– Не твоё дело! Дай крем и ещё духи одолжи, ну те, с цветочным ароматом!
– А-а-а! Кто этот счастливчик?! А всё, я поняла! Ты с бывшим одноклассником сошлась! С кем? Ну расскажи!
Я только со стоном уронила голову на руки. Бли-и-ин… Главное, не говорить Женьке про секс-марафон! Она ж меня со свету сживёт потом. Будет постоянно намекать, что меня невозможно полюбить, только трахать можно. Ладно, придумаю ей сказочку про поклонника, который водит меня по ресторанам и театрам!
Без десяти девять я припарковала свой местами покоцанный «Матиз» на площади Восстания и потопала по Невскому туда, где, по мнению Яндекс-навигатора, располагался паб Харатс. В глубине души зрела надежда, что Кузя пошутил. Или заранее сдался. Но надежда померла собственной смертью в мучительной агонии: Кузя ждал меня перед пабом, пританцовывая от нетерпения, и оглядывался по сторонам, то и дело заботливо поправляя пошлый целлофан на букете цветов.
Боже! Он купил цветы!
От такого финта я чуть было не пала замертво рядом с надеждой, но всё-таки нашла силы подойти к другу.
– Ну, ты прямо как на настоящее свидание припёрся, Кузя!
– Ты всё-таки язва, Юлька, у нас и есть настоящее свидание, – пробормотал он, а потом, когда я потянулась к нему для привычного чмока в щёку, извернулся и чмокнул в губы. Я замерла и спросила неуверенно:
– Кузя, это ты промахнулся, да? Твои губы скользнули мимо…
Вместо колкого ответа он просто обнял меня за плечи и очень уверенно поцеловал снова, но на этот раз по-настоящему. Я даже глаза забыла закрыть от неожиданности, так и пялилась на него, пробуя на вкус мягкие губы, которые ласкали мой рот осторожно, чуть прикусывая, будто проверяя реакцию. Реакции не последовало. Точнее, то, что её не последовало, и было реакцией. Ибо в другой момент я бы уже стукнула Кузю по дурной башке и обругала балдой. А сейчас что-то растерялась.