Он несколько раз ударил ребром ладони возле петель и замка. В толстом листовом металле остались глубокие разрубы.
Радар качнул головой.
– Ну что, Бахус, твоя находка. Твоя половина с добычи. Тебе и люк снимать. Все из комнаты.
Рейдеры сноровисто дёрнули в дверь. Мужик зацепил тяжелую пластину руками…
Здоровенный квадрат люка откинулся вверх. Стронг настороженно спустился по ступеням. Через пару минут раздался весёлый окрик.
– Всё путём. Смотрите чего здесь есть!
Рейдеры, один за одним, спустились в холодный подвал. Сама комната была не шибко велика, хотя и глубока. Над головами горела электрическая лампочка, освещавшая плотно стоящую кучку людей – и открытые деревянные ящики вдоль стен.
Ящики как ящики, обычные – толстая доска, крашенная в защитный цвет, от снарядов похоже…
Вот только, их под края заполнял тот сочный жёлтый блеск, что способен разбить сердца разом тысяче сорок, и свести с ума команду бравых флибустьеров.
Белое жёлтое, солнечное жёлтое, красноватое жёлтое…Простая благородная полировка и тонкая резьба узоров…Цепочки, кольца, серьги, браслеты, часы и броши… В электрическом свете отблески чаровали вымораживающим, гипнотическим оцепенением, намертво приковывающим взгляд.
Из других отделов потоком лился радужный свет, отражающийся от чистых каменных граней. Камни, сваленные как ягода на продажу, без оправ и в украшениях – были шокирующе, зрелищно великолепны.
Бриллиантовый фейерверк, сочный алый, синий, изумрудный во всей красоте чистых ярких красок.
Такого клада, во всей его стоимости, не имел и государственный музей иной страны. Здесь оно было небрежно скинуто в подручную тару.
Вещь невиданная и даже не метавшаяся Али Бабе… Да что там скромный Али, тут и Алладин мог бы позавидовать.
Порабощающее волю колдовское оцепенение длилось несколько минут.
Потом подвальную тишину прорезал мерзкий, резкий и сварливый голос.
– Ну что, романтики, есть тут желающие нажить себе геморрой за этот металлолом? – Трот глумливо покривил губы.
– Как украшение сортира, не могу не похвалить. У ныне покойного местного пахана точно был хороший вкус. В остальном это чуток похуже практически любого хабара.
Бахус дернулся.
– Для чего-то же он это собирал? Значит какая-то ценность в этом должна быть.
Блондин клоунским движением поднял вверх брови.