Уже несколько часов президент шипел себе под нос проклятия, уставившись невидящим взглядом в мраморный пол торжественного зала правительственного здания, из которого выгнал всех, включая того, кто хранил тайну содержимого президентской ванны и рецептуры президентской пищи.
Те, кто этим утром обманом ворвались в торжественный зал, уже отправились туда, куда давно следовало выслать в целлофановых мешках и всех остальных. Эта группа бессмысленных тупиц не имела никакого права произносить вслух то, что по каким-то причинам осмелилась доложить ему вот так, глядя в глаза, на расстоянии вытянутой руки. Их никчёмные жизни, которыми они поплатились за сказанное, – слишком низкая цена, он бы назначил гораздо больше.
Но доставить в здание правительства жён, детей и домашних животных омерзительных смельчаков, которые уже никому ничего никогда не смогут сказать, всё равно было некому. Так он решил. Все – прочь! Эти жёны, дети, родители и домашние животные наверняка уже сбежали. И чёрт с ними. Чёрт с ними со всеми. Он ими не подавится. Это они захлебнулись им. Им и собственной кровью. Если бы он владел искусством приготовления ванны, этим утром он бы наполнил её до краёв именно ей.
И тут он задумался. Задумался о том, что мог бы завершить и сам то, что теперь обязан завершить. Но если он сделает всё сам, в одиночку, никто не узнает, что произошло. Никто не расскажет о ходе событий и его роли в них. Нет, не для этого он всё затевал.
Президент встал. Спина от многочасового сидения окаменела, колени и плечи болели и ныли. Преодолевая временные неудобства, он двинулся из торжественного зала прочь.
Сейчас я усну, думал президент, пока поднимался по лестнице. Как следует высплюсь. А потом сделаю то, что должен. Да, они предали меня. Лгали, грабили, молчали, посвящая только в то, во что хотели посвятить. Но неужели я должен был всё делать сам? Да кто я для них? Мальчишка на побегушках с кожаным портфелем, который должен сам, своими ногами, идти, чтобы сверить положение дел с отчётом? Ну уж нет. Это их ответственность, их вина. И они заплатят за неё полную цену.
С каждым шагом всё ещё крепкая спина президента распрямлялась, плечи поднимались, колени забывали о боли. Добравшись до постельного зала, он разделся до белья, лёг на спину и не без тревожных мыслей уснул.