Эмиль отпустил меня, хорошо помяв.
– Садись в машину, – кивнул он, устраиваясь за рулем.
Я попыталась поймать его взгляд, но тщетно – он закрылся. Лицо стало неприветливым, с напряженным ртом, словно ему горько.
Я села на пассажирское сиденье. За всю дорогу мы не проронили ни слова: Эмиль следил за дорогой, я рассматривала витрины в боковое окно.
Болезненная грусть выкручивала нутро. Я вспоминала, как мы жили раньше: точно так же я смотрела по сторонам и мечтала о свободе. Теперь мне нестерпимо хотелось в прошлое, когда все можно было наладить, просто ни в ком из нас не нашлось великодушия для первого шага. Эмиль прав: все могло сложиться иначе. Он так часто это твердил, но поняла я это сейчас.
Говорят, сожаления отравляют жизнь, как ничто другое. Как они правы, черт возьми.
Эмиль проводил меня до двери. Я думала, расставание будет долгим и сладким – во дворе у Андрея он с таким упоением меня целовал, но Эмиль выглядел сосредоточенным и отстраненным.
Я неловко поправила сумку и загремела ключами. Обними меня. Пожалей меня… У меня совсем не осталось душевных сил.
– Завтра позвоню, – Эмиль холодно поцеловал меня в лоб и ушел.
Я вздохнула и открыла дверь. Сиюминутная слабость исчезла, оставив чувство одиночества. Оно мне прекрасно знакомо. С ним можно жить.
На кухне я включила свет, бросила сумку на стол и села. Некрасиво, с раздвинутыми коленями, слово была в брюках.
У меня проблемы важнее, чем предаваться отчаянию. Если за убитыми приедут из Москвы, мы все крупно влипли.
Вернее, Эмиль влип.
Я пододвинула к себе забытый на столе ежедневник. Сегодня я планировала поговорить с Павлом Павловичем, очертить круг знакомых убитого, а такое чувство, словно сто лет назад.
Андрей и Эмиль спрячут тела, отмоют свой замызганный кабинет и, как всегда, ничего мне не скажут. Вампиры неохотно делятся личным, это закрытое общество, в которое меня до сих пор пускали со скрипом.
Но я могу помочь по-другому: найду убийцу Олега Касьянова, всажу в него пару обойм, а потом предъявлю, как убийцу столичных гостей. Других вариантов нет – остальные еще неправдоподобнее. Андрей неправ: нельзя сделать вид, что они испарились по дороге. В это никто не поверит.
Пора взять себя в руки и заняться делом.
В семь часов утра я стояла на берегу. Вернулась, чтобы осмотреть место при свете дня – вдруг что-то упустила?