Минуту родители молча смотрели друг на друга, думая о том, что совершенно ничего не знают о собственной дочери.
– Наверное, нам стоит больше интересоваться личной жизнью своего ребенка, – с укором произнес папа. – В какой-нибудь Финляндии давно бы родительских прав лишили.
Мама растерянно кивнула.
– Она совершеннолетняя. Но… Пойдем, попробуем поинтересоваться.
Войдя в квартиру, задумчивая Арина с удивлением обнаружила, что ее встречают оба родителя, вытянувшиеся, как на параде. Не ожидая ничего плохого, она скинула с плеча сумку и спросила:
– Что это с вами? Вы прям как Маркс и Энгельс на агитплакате. А где салют?
– Будет позже, – пообещал папа, засовывая руки в карманы.
– Дочка, а кто это был? – робко спросила мама.
Ах, вот оно что. Родители засекли Ярослава. Арина усмехнулась.
– Где?
– Ну… на черном автомобиле.
– Знакомый.
Понимая, что продолжения может и не последовать, мама быстро взглянула на папу. Владимир Александрович кашлянул.
– А как же Олег?
Арина пожала плечами.
– А при чем тут Олег? Это просто знакомый, подвез до дома, и все. Да, и к тому же, с Олегом мы давно расстались. Я же вам вроде говорила.
Сунула ноги в тапочки и прошлепала в ванную. И все. Родители снова воззрились друг на друга.
– Наверное, мы как-то неправильно поинтересовались, – шепотом предположила мама, – надо не так прямолинейно, а как-нибудь между делом…
– Да уж, дипломаты мы с тобой еще те, – вздохнул папа. – Ладно, чего уж теперь. Спросили и спросили. После ужина еще попробуем.
***
– Есть, шеф, – Батон не смог скрыть удовлетворения в голосе. – Арина Владимировна Литвинова, 1994 года рождения. Месяц-полтора памяти. Индейцы, птичий язык, все, как вы любите.
– Ну, что же, – протянул шеф вполне благодушно, – не зря ждали. Молодец, Женечка. До дома доведи и ко мне. Окружение пробьешь позже, ты знаешь. Сам пока не суйся.
Батон-Женечка положил трубку и довольно ухмыльнулся. Везунчик он, Батон. Работа интересная и непыльная. Деньги хорошие. Дай Бог здоровья шефу. И денег побольше…
На другом конце города благообразный седоватый мужчина нажал отбой и задумчиво потянулся за бокалом вина. Девушка – это хорошо. С девушками он любил работать.
Даниил Эдуардович выглядел значительно моложе своих лет – благодаря генам, правильному образу жизни или же и тому, и другому, – никто не давал ему больше тридцати пяти. Высокий, подтянутый, гибкий, как дикая кошка, с безукоризненной стрижкой и неизменно располагающей улыбкой. Единственное, что невольно прибавляло ему некоторый возраст – это седые волосы, удивительно подходившие его молодому загорелому лицу. Прямой взгляд, гладкая кожа, приятный, почти бархатный голос. Немногим «посчастливилось» увидеть, как голубые глаза становятся свинцово-серыми и ледяными, а голос, несмотря на природную мягкость, вдруг начинает провоцировать дрожь и трепет. Впрочем, те редкие свидетели уже вряд ли смогут поделиться с кем-либо впечатлением от увиденного.