– В Огненных Землях, – тихо повторила она. – Я в Огненных землях…
Какая ирония. Получается, именно сюда её не отпустил Эрам.
А ей удалось сделать по-своему. Снова.
Но от этой нечаянной победы хотелось выть.
***
Нинет пришлось открыться профессору Цицерону.
Правда, после отвратительного скандала. И не по своей воле.
Нет, она и не надеялась, что человечке удастся причинить вред королевскому нагу. Просто хотелось хоть немного отвести душу, учинив погром в его лаборатории.
Потому что его проклятый эликсир, его проклятое зелье не сработало! Не сработало! Не сработало!!
Нинет повторяла это снова и снова, как одержимая, сметая со столов хрупкие склянки, пробирки, сосуды, круша кристаллы и приборы. Повторяла, когда он скрутил её, разместив и закрепив на высокой кушетке, пока вводил какой-то раствор в вену.
Потом она просто вырубилась, пришла в себя под ауросканнером. Несмотря на её проклятия и угрозы, впрочем, после укола достаточно вялые, профессор продолжил наблюдение.
А когда отвязал и отнёс в кресло (ноги Нинет не слушались, но так было и лучше, чувствуя себя парализованной ниже пояса она впервые перестала ощущать это невыносимое зудящее томление внизу, которое сводило с ума, лишало воли и способности ясно мыслить, и в последнее время быстро крепло), Нинет с благодарностью приняла из его рук чашку с дымящимся отваром.
– А теперь, юная леди, вы всё расскажете по порядку. И начнём с этого пятна в вашей ауре. Насколько я понял, вам известно его происхождение.
Нинет закивала.
– И делиться этой информацией вы не собираетесь.
Нинет снова послушно закивала. А потом для верности помотала головой.
Огюст Цицерон развёл руками.
– Теперь вам придётся это сделать. Рано или поздно, но я докопаюсь до правды. Теперь результаты вашего обследования – вопрос времени.
– Вы не имеете права, – буркнула Мишель. – А как же врачебная тайна?
Королевский наг хмыкнул.
– Вы забываете, что я вовсе не врач.
Нинет поникла.
Когда ладонь профессора легла на её руку, первым порывом было отдёрнуть свою, отстраниться. Привычно нагрубить. Но ослабевшие руки не слушались. А ладонь профессора была тёплой и какой-то успокаивающей, что ли.
– Я расскажу, – сказала она, наконец.
Профессор кивнул, и, не отнимая руки, придвинулся ближе.
Спустя час она покидала лабораторию в смешанных чувствах.