– Это было слишком легко. Будто те, кто монтировал эти запорные конструкции, особо не рассматривал варианта, что кто-то в момент срабатывания окажется в подъезде, а не за дверью своей квартиры. Они «укрепили» подвал, но до крыши не добрались, посчитали лишним… Как думаешь, почему…?
– Да мне кажется, тут один ответ. Жильцы ЗНАЛИ, почему им надо быть внутри квартир в этот момент и спешили в них попасть. В отличие от тебя, кстати.
– Ты сейчас хочешь сказать, что я как бы должен знать, в чем дело, но что-то от тебя скрываю, да? Тогда на кой хрен я сейчас с тобой снаружи?
– Я не знаю…
Юра со злостью сплюнул в открытое окно и повернул ключ зажигания. Машина тут же завелась, он тронулся с места, но тут же нажал на тормоз:
– Едем-то куда?
– Поехали в администрацию. Пора порыться в некоторых документах.
Решение ехать в администрацию было наполовину спонтанным, наполовину логичным. Я понимал, что идти здесь некуда – Юра, похоже, последний полицейский в этом городе, да и он ничего не знает. И он не врал. Это было видно, так как я давно работаю с людьми, которые пытаются соврать, чтобы избежать наказания. А он был в шоке. Как и я.
Мы ехали молча и путь, похоже, был не близкий – мы только начали въезжать в городской массив, и я поразился тому, что считал этот городок какой-то заброшенной деревней. Мы проезжали мимо огромных 12-тиэтажек, проехали мимо многих гипермаркетов, баров, ресторанов…. Видимо, в какой-то момент город развился до пика, а потом… Всё это выглядело заброшенным, покинутым… Здесь больше не было жизни, и ощущение было, словно всё оборвалось в один миг.
По привычке я потянулся к магнитоле и включил радио. Одни помехи. Выключать радио мне уже было попросту лень, да я и так был погружён в свои мысли, но буквально через минуту мне начало казаться, что я что-то слышу. Голос. Из радио.
«Ла ла ла ла лай лаа»…
Это звучало так отстранённо… Юра вообще не обращал внимания на то, что я включил магнитолу – судя по его лицу – он тоже был погружён в свои мысли.
«Ла ла ла ла лай лаа»…
Я стал вслушиваться и помехи начали потихоньку отступать, я уже различал мрачную мелодию, сыгранную на пианино, и голос я слышал с каждой секундой всё чётче:
Мой милый друг, для тебя пою,
Ты им не верь – сгубят тебя…
Сердце у них – словно кремень,
Слово лишь их – и нет тебя…