По бульвару, крепко взявшись за руки, прогуливается парочка. Он и она (если что). Оба молоды, влюблены и безмерно счастливы. Идут они, по всей видимости, без какого-либо дела и целеполагания, просто идут – наслаждаясь жизнью, примерно так, как в поговорке: «Мне куда бы не идти, лишь бы с милым по пути». Пройдясь сколько-то по устланной новой бордюрной плиткой дорожке, они встают на ее распутье, любуясь друг другом и пышно цветущей растительностью.
– Ну что, налево пошли? – говорит, наконец, парень, не сводя светящихся глаз со своей спутницы.
– Тебе лишь бы только налево, как я погляжу. – капризно надувает губки девица и, проявляя настойчивость, тянет спутника за рукав во двор какого-то дома, расположенного по ее правую руку.
– Желание дамы – закон! – уступает ухажер, немного помявшись. – …К тому же, – разглагольствует он, – когда ты идешь рядом с такой красивой и желанной нимфой, то куда бы ни направлялся, ты в любом случае следуешь навстречу своему счастью. Вот шел так бы и шел всю оставшуюся жизнь, честное слово.
– Опаньки, да мы никак предложение пытаемся сформулировать? – кокетничает барышня. – Шучу, конечно. – игриво добавляет она на всякий случай, чтобы раньше времени не вспугнуть фарт, но, все же, не удерживается от обострения любовной игры, – А вдруг словлю на слове, не боишься?
Глаза ее, между тем, глубоки и серьёзны.
– Погоди-ка, – уходит от прямого ответа парень. – Постой, я быстро, сейчас уже…
Молодой человек озирается по сторонам и, присмотрев куст сирени, растущий возле какого-то подъезда, отламывает от его ветвей сразу несколько роскошных гроздей – созвездий, после чего….
– Штааа! Стоять…! – майским громом грохочет что-то поблизости, возвращая влюбленного с небес на грешную землю.
Мгновенье спустя из кустов, словно какая-то фурия, выпрыгивает гневная старушенция и преграждает парню дорогу к отступлению.
– Ты чего это удумал тут, подлец, а? – брызжет слюной старуха. – Я тебе покажу, как сирень чужую расхищать… Люди добрые, что это делается-то, а?
Застигнутый с поличным парень растеряно ухмыляется и виновато разводит руками. Старуха между тем приближает свои удивленные зрачки к его лицу.
– Так это тыы что ли? Опяяять?
Страшно выпучив глаза, бабка переходит чуть ли не на рев. – Признала я тебя, аспид, как увидала морду твою бесовскую, так сразу же и узнала. Давненько тут, смотрю, ошиваешься. Всю сирень мне успел оболванить.