Однако Михаил Гундарин пишет совсем о другом – о старении поэта, об отходе от поэтического творчества. В середине 70-х об этом кратко и ёмко писал Александр Межиров:
Всё то, что Гёте петь любовь заставило
На рубеже восьмидесяти лет, –
Как исключенье, подтверждает правило, –
А правила без исключенья нет.
А правило – оно бесповоротно,
Всем смертным надлежит его блюсти:
До тридцати – поэтом быть почётно,
И срам кромешный – после тридцати.
Впрочем, поэт у Гундарина и до тридцати был, как мы видим, не из великих.
Но Владимир Буев в пародии на это стихотворение (между прочим, она – нечастый случай, когда пародист использует постмодернистскую форму стиха, идя за оригиналом) смотрит на проблему с совсем иной точки зрения:
когда поэт вступил в возрастную пору
его читатели вздохнули с облегчением
то есть свободно
а затем задышали полной грудью
и разбежались по своим квартирам и норам
чтобы найти себе нового кумира
вздыхая при этом о старом
ибо старый конь борозды не испортит
пусть творец и вышел в тираж давно
да ему и не надо было выходить самому
ибо и без него его тиражи
(даже если он сам ничего не писал
а писали литературные негры)
были миллионными
от его-не его произведений не было спасу
студентам филфаков литфаков и журфаков
на экзаменах…
В пародии поэт уже не обязательно и поэт: есть подозрение, что стихи за него пишут «литературные негры». И публика его не так уж и жаловала, особенно студенты филологических факультетов, как бы они ни назывались, которым творчество поэта необходимо было изучать по программе. И получается вполне современная и вполне абсурдистская история о не совсем существующей не совсем поэзии. И какой уж тут памятник, меди нетленнее, какая уж народная любовь, которой можно было бы не дорожить.
Следующая пара «стихотворение–пародия» более интересна своей второй частью. Михаил Гундарин заключил вполне модернистское содержание стихотворения во вполне классическую форму, и претензии к его произведению могут быть исключительно вкусовые: нравится – не нравится.
Тёмных дворов – ледяных пучин –
мёртвые голоса.
Выключи свет, растворись в ночи:
просто закрой глаза.
Каждому времени свой топор,
свой разбитый стакан.
Это они ведут разговор
все ночные века.
А вот Владимир Буев неожиданно пошёл по давно проторённому отечественными пародистами пути, начав пародию с избитой, но до сих пор неплохо смотрящейся кладбищенской темы: