– Тебя за терроризм? – спрашивает Коди, когда мы граблями собираем опавшие листья.
– Да. А тебя?
Он усмехается.
– Ты знаешь, что за черную кожу комиссия снимает сразу пятьдесят баллов?
Видя мое ошарашенное лицо, он тихонечко посмеивается.
– Ничего, наступит день.
Наступит день. Это любимая присказка Коди. Он повторяет ее каждый раз, когда охранник приносит нам еду, или кто-то демонстративно кидает на землю мусор. Я никогда его не спрашиваю, что он имеет ввиду, потому что боюсь узнать ответ.
Мне нравится с ним общаться. Семья Коди путешествовала по всей стране, и он знает миллион историй. Нас часто ставят работать вместе, а потому мои дни проходят не так одиноко, как могли бы. Он поддерживает меня, когда мысли о семье начинают сводить с ума, время от времени приносит мне еду. Проходит немало времени, прежде чем я узнаю правду – Коди оказался в заключении из-за экспериментов с компьютерной базой. Он умудрился не только добраться до зашифрованных данных элиты, но и подправить баллы нескольким десяткам черных. Выяснить сколько таких семей было и кто они, правительство так и не сумело, и Коди раздувается от гордости каждый раз, как об этом говорят. Благодаря нему люди перестали голодать и получили доступ к медицине.
– У нас не принято задавать вопросы, – говорит он, не скрывая улыбки. – Могу поклясться, что в центре распределения продуктов никто даже и бровью не повел, когда в базе увидел новый рейтинг. Тысячи людей могли его повысить, государству никогда не собрать все отчеты воедино.
– Тогда как тебя вычислили?
– Не вычислили, – еще шире улыбается он. – Я на Аттестации раскритиковал их базы в пух и прах. Еще и про интернет добавил. Ты знаешь, что он раньше не был буквенно-числовым, в нем были фотографии и видео? Я думал, экзаменатор задохнется от возмущения или его удар хватит. Нигер позволяет себе оскорблять режим, – Коди смеется. Мне тяжело понять причину этого смеха, но он искренний. – Думаешь, я тронулся умом? Ничего подобного. Наступит день. Ну а пока что мне и здесь неплохо.
Я не решаюсь уточнить, почему. Я вижу, отношение охранников к Коди иное, чем к остальным заключенным. У него всегда больше еды на завтрак и ужин, и порой он со мной делится. Однажды он ненароком пробалтывается, что в двери его камеры есть окошко, а значит, он свободен от мучительной тишины изоляции. Мне остается только завидовать. Впрочем, завидую я ему по-доброму. Коди мне действительно нравится, и помимо мамы в ночных молитвах я упоминаю его имя.