– Автор, век, цена?
– Бесценен! Этот лик бесценен! Ему нет цены! – произнес потрясенный увиденным Евдоким Васильевич Опетов.
Подневольный эксперт, зэк, враг народа был счастлив!
– Век. Автор, страна-изготовитель? – снова жестко оборвал его Забегай.
– Предположительно, Византия. Конец прошлого тысячелетия. Автора невозможно определить. Скорее всего, венецианец. Те – большие мастера мозаики.
– Конвой! – крикнул, накрыв лик, гражданин начальник. – Увести!
И потрясенного сидельца увели. А вечером следующего дня его саданул под сердце другой сиделец, из уголовников. Да не добил падлу буржуазную. Добил бы, но заточка сломалась о ребро. Опетова отправили на больничку и там такой же зэк из недобитых, прооперировав, вернул его с того света, приговаривая: «Рано тебе еще, Евдоким Васильевич, лик-то святой созерцать, о котором ты все время бредил». Врача звали Белов Сафрон Акимович. Евдоким Васильевич помнил его до конца дней своих и благодарил за то, что спас его и жену его любимую ‒ преданную, талантливую девушку из детдома, Ульяну Алексеевну, когда принимал у нее роды. В честь своего спасителя они и назвали сына Сафроном.
Познакомились расконвоированный зэк Евдоким и детдомовка Ульяна на курсах по искусству. Лекции при музее читал Евдоким Васильевич, а слушала Ульяна Алексеевна с немногочисленной шумливой публикой. Ульяна неплохо рисовала, ей очень нравилась живопись. А Евдоким совсем плохо рисовал, но знал о живописи все. Так они познакомились и полюбили друг друга. А поженились позже – жить было негде, обитали там же, в музее, в тесной кладовой. Нищета была невозможная, хотя оба работали уже вроде не за пайку, а за деньги. Евдокима Васильевича очень тяготило это обстоятельство – что он ничего не может дать своей любимой. А Ульяна Алексеевна, видя это, успокаивала: «Милый мой, дорогой, да ты мне подарил то, чего не каждая женщина удостаивается в жизни. Ты подарил мне весь свой прекрасный внутренний мир. В котором мне так уютно, спокойно, интересно и хорошо, что я боюсь испугать свое счастье. Ты увел меня от тоски одиночества, ты подарил мне невиданную доброту и ласку. Я так люблю тебя и так тобой любима». И им стало легче идти рука об руку и переносить все безумие этой проклятой реальной жизни, все ее тяготы, горести, голод, холод и несправедливую муку людскую.