– Вовремя отступить, это не бегство, а стратегический манёвр? – улыбнулся Френсис, припомнив один из преподанных учителем уроков.
Тот одобрительно улыбнулся, поклонился и отправился к дальней, едва заметной в кустах калитке.
Он оказался прав, наслаждаться цветами и тишиной Френсис смог недолго. Вторжение герцога стало шумным, открывая калитку, он умудрился сорвать её с петель. Его острый взгляд пробежался по всему периметру розария и только после этого обратился к сыну:
– Мне сказали, что Рай был здесь…
– Да был, – и Френсис поклонился отцу, – Мы встретились случайно… Но он получил приказ явиться перед вами, и отправился…
– В самом деле? – герцог развернулся к сопровождавшему его Ламороу, и тот под таким пытливым взглядом господина тут же страшно стушевался, казалось, что он даже уменьшился в размерах.
– Убирайся прочь, – рыкнул Его Светлость, и Ламороу в миг испарился.
Остаток дня, как и ожидалось, герцог не отпускал от себя Френсиса ни на шаг. Почти так же, в очень тесном общении, эти двое провели и следующие пару дней, продолжая присматриваться друг к другу, изучать, стараться понять. Но долго оставаться просто в позиции созерцания, пусть и осознанного, это задача не по силам темпераменту молодости. Так что по прошествии этого краткого срока Френсис рискнул, начал копировать манеру речи герцога, его стиль поведения, ибо он решил, что это лучший способ внушить отцу то, что тот смог достучаться до сына, завоевать его любовь. То ли внимательное наблюдение последних дней оказалось таким плодотворным, то ли в юноше обнаружился незаурядный актёрский дар, но у него почти сразу это стало получаться очень убедительно, естественно, чем он удивил не только Анри с Раем, но и себя. Так желаемое герцогом преображение сына началось, и это заметили все.
Талантливо копируя отца, очень скоро Френсис, казалось, напрочь позабыл о дружбе с лакеем, больше того, теперь он вполне мог оскорбиться одним только намёком на то, что такие отношения могут быть возобновлены. Да, он замечал осуждающие взгляды слуг замка, которые всегда очень благоволили к дружбе молодых людей, но тайная поддержка Анри и Рая, позволяла ему не свернуть с выбранного пути.
Что ж, высокая оценка Его Светлости не заставила себя долго ждать, к исходу второй недели после своего возвращения в Бетенгтон, герцог внёс в правила этой игры новые правки – он решил приблизить к себе и Анри. Если до этого момента он старательно не замечал Монсо, точнее, не замечал в нём человека, то теперь, когда и Френсис усвоил эту манеру поведения, герцог решил более открыто присмотреться к странному слуге. Анри получил приказ прислуживать господам не только во время основной трапезы, но и во время их досуга, в гостиной, подносить вино, работать с опахалом, когда Его Светлости вдруг становилось жарко.