Аэлиша растерянно заморгала, увидев у ворот собравшуюся толпу. Лица у людей были напряженными и серьезными. Возглавляла это мрачное шествие Юминия. Ведьма глянула на Аэлишу из-под густой шапки черных с проседью волос, и пристальный взгляд карих глаз уколол девушку в самое сердце.
- Больна, говоришь?! У-у-у, обманщик! - прокаркала ведьма и погрозила отцу, как нашкодившему мальчишке.
Аэлиша поежилась. Юминия всегда была, что называется, юродивой. Вечно таскала на поясе холщовый мешочек с потемневшими и отшлифованными временем рунами, вплетала в волосы странные вещи, чаще всего цветные шнурки или крупные бусины, а еще приторговывала микстурами и травами от разнообразных болезней, что особенно не поощрялось церковью, ибо врачеванием могли заниматься лишь пресвятые братья и только с позволения Его Святейшества и Императорского совета. Но, конечно, не в каждой деревеньке, особенно такой глухой, как Ламорна, имелся свой лекарь. Вот и шли жители к тому, кто сохранил еще остатки древних знаний и лекарские умения. В их поселке это была Юминия, которая сейчас, уперев руки в тощие бока, внимательно разглядывала Аэлишу.
- Похожа, - решила ведьма, - идем!
Отец хотел было возразить, но суровая толпа угрожающе качнулась вперед. Испуганная Ивимка разревелась и прытко юркнула за широкую спину маменьки.
- Что ты опять задумала, карга? - проскрипел Томас сквозь зубы, - Изыди, не пугай детей!
Юминия не удостоила его ответа. Смело подошла почти вплотную и перехватила недоумевающую Аэлишу за свободную руку. С несвойственной для тощей фигуры ведьмы силой дернула девушку на себя.
Удивительно, но отец отпустил. Аэлиша беспокойно оглядывалась, семеня за шедшей впереди Юминией. Дорога вела на центральную площадь, но зачем и кому Аэлиша там понадобилась? И что значит это странное "похожа"? На кого? Одно было хорошо: ее семейка не смела подойти ближе, хоть и упрямо тянулась вслед за всеми.
- Женишка высматриваешь? - пробормотала вдруг Юминия.
Девушка от неожиданности сразу и не нашла, что ответить, ведьма же расценила ее молчание по-своему.
- А он по тебе уже заскучал, на площади трется. Поцелуешь-то хоть красавца своего?
Аэлишу передернуло от отвращения. Перед глазами встал образ «красавца» Миррока и его лошадиных зубов. Заметив гримасу отвращения на ее лице, ведьма вновь хрипло рассмеялась. Острые ногти больно впились в Аэлишину ладонь, и Юминия зашагала еще быстрее.