Меня зовут Арина, точно, помню. Дурацкое имя, которое фиг сократишь. Со школьных времен от мальчишек только и слышно было: «Выпьем с горя; где же кружка», да еще часто обзывали Родионовной – по отчеству няни Пушкина. Арина Рыбина – рычащее сочетание. Рыбина Арина… должно же быть что-то еще? Точно, у всех людей есть фамилия имя и отчество. Производное от имени отца… отец…
Снова белый шум, только еще более сильный, аж уши заложило. Я даже закрыла их руками, но это не помогло, потому что шум будто шел изнутри.
Точно, у всех людей, кроме тех, что выросли в детском доме, есть родители. Вот у моей подруги Светы родители были дядя Олег и тетя Катя. В школьные годы мы часто выезжали вместе за город на шашлыки. На двух машинах: в одной Светкины родители, а во второй…
Гул стал таким сильным, будто я сунула голову внутрь колокола, а потом по нему долбанули молотком. Кажется, эта тема под запретом. Горло перехватило и захотелось плакать, да только под водой это невозможно – кругом соленая вода. Зато и соплей в носу нет совсем, даже странно, никакого шмыганья.
Надо попытаться не вспоминать, но сделать выводы. Кажется, родители у меня есть, и они живы, ведь умершую бабушку мне вспоминать никто не запрещал. И я помню, как она пекла вкусные оладушки, а я их ела со сгущенкой. Да, я всегда была сластеной. От воспоминаний на душе стало будто светлее, и никакого гула.
Надеюсь, родители не сильно расстроились из-за моей смерти или пропажи? Не знаю, как они там это воспримут. Даже если я их не могу вспоминать, они-то помнят. Надеюсь, у них был кто-то еще, кроме меня?.. Ну, там, бывают братья, сестры… В голове опять угрожающе зашумело, но я уже поняла главное – еще родственники у меня были, а то бы никакого гула. Значит родители на старости лет в одиночестве не останутся. Почему-то подумалось, что уже и внуки есть, ведь я же съехала в однушку, чтобы освободить жизненное пространство – в голове вновь поднялась волна предостерегающего шума.
Вот у меня детей точно нет, это я легко вспомнила, при мыслях о брошенных детях ничего в груди не шевельнулось, в голове не зашумело. И на том спасибо.
Кажется, это еще один защитный механизм психики или этого мира, чтобы оградить меня от воспоминаний и от желания вернуться домой. Не слишком приятно, когда за тебя кто-то все решает, но да ладно. Пока надо понять, что делать теперь.