Золотую медаль после окончания школы мне не дали, собственно и серебряную я тоже не заслужила. Но за плечами были одиннадцать классов школы с немецким уклоном. Со своим аттестатом зрелости я отправилась в столицу, где уже ждал меня будущий муж. Мальчик, который также, как и я пытался через пальцы передать вечную красоту классической музыки, проливал слезы на конкурсах, когда занимал вторые и третьи места. Но время идет, вкусы меняется, надежды рушатся, закрываются и открываются двери.
Среди его пластинок с записями облюбованных критиками пианистов появлялись пластинки с новой ревущей музыкой. Музыканты уже не могли сыграть ее на фортепьяно или скрипке, она была записана механическим гулом заводских цехов, грохотом взлетающей ракеты, скрежетом компьютерных узлов. Роль новых композиторов заключалась в приручении этой новой стихии, упорядочиванию, преданию гармонии механическому пространству. Мир охватила жажда электронной музыки, новый двадцать первый век требовал нового авангарда.
Не слишком успешный пианист стал довольно известным ди-джеем. Алексей взял себе имя «Funny Money», сотрясал клубы и стадионы, приводил в животный экстаз жителей благополучных европейски столиц. Он демонстрировал свои успехи в приручении музыкального хаоса. Алексей получал приличные гонорары, снимал квартиру в центре города, а я изучала филологию в университете и решила родить ему сына.
Время принесло много денег, больше чем могли потратить два все еще закомплексованных молодых человека. Мы упорно не хотели покупать дорогих вещей. Немедленно накатывало чувство стыда в примерочной, где на ценнике моих трусиков была указана точная зарплата моей матери. Алексей каждый раз нервно наворачивал круги по торговому залу, когда нужно было идти с выбранной зимней курткой на кассу. Намного легче было делать покупки в другой валюте, с марками или франками мозг не сразу выстраивал ассоциации с родительскими зарплатами.
Успех изменил глаза моего мужа. Алексей из зашуганного юнца превратился в уверенного и наглого мужчину. Он самодовольно отдавал распоряжения своим музыкальным техникам, высокомерно комментировал журналистам выступления и альбомы своих коллег, скандалил в отелях, если номер был недостаточно хорошим. Казалось, этим взглядом он будет смотреть на мир, защищать меня, наших детей от его несправедливости и угроз. Уже только за наше знакомство на одном из детских музыкальных конкурсов можно было поблагодарить Лидию Федоровну, с теплотой вспоминать ее многочасовые усилия по моему музыкальному воспитаю. Но мне совершенно не хочется этого делать.