– Это вы тогда возле рынка меня защитили!
Он, кажется, облегчённо выдохнул. Должно быть, ожидал чего-то другого.
– Да, я. Только прошу, мадемуазель, не говорите об этом никому. На это у меня есть свои причины. Не люблю шумиху вокруг себя.
– Но кто вы? – пролепетала, не веря своему счастью, Катя.
Сердце трепыхалось в груди от восторга. Она его всё-таки нашла! Или это он её нашёл?
– Я доктор Флоретт, – буднично ответил он. – И сейчас мне нужно уделить внимание пациентке. Надеюсь, вы больше не станете за мной следить.
Он удалился и снова не спросил её имени. Кажется, она совсем его не интересовала. Катя чувствовала себя ребёнком. Он знал, что она тут! И не пытался с ней встретиться. Хотя с чего бы ему это делать? Настоящий винегрет из мыслей, чувств и эмоций был в душе у девушки. Она напомнила себе жалкую Кэтти, служанку миледи. «Д’Артаньян, это же я! Я так ждала вас! А вы!» Вообразила себя, бог знает кем, а выходит – вот какова её роль. Отнюдь не главная.
Теперь Катерина сообразила, что за аромат исходил от доктора. Это был запах лечебных трав.
Не помня себя от переполнявшего её восторга, девушка бежала в спальню горничных. Те уже легли в постели, но её появление всех взбудоражило.
– Ты где была? – спросила, приподнявшись на локте Аннет. – Уже ночь, а ты где-то шастаешь!
– С мужчиной? – высказала предположение Полин.
– Нет, я забыла поменять постельное у одной воспитанницы, – сказала как есть Катя, снимая чепец и распуская волосы.
– Долго же ты его меняла, – съязвила Полин, снова падая на подушку и отворачиваясь.
Утром, собираясь на работу, Катя буквально атаковала Сюзан, задавая ей массу вопросов. Другие девушки уже ушли. Катерине это было только на руку. Сюзан среди всех них была наименее болтливой. Не хотелось бы, чтобы о её расспросах через полчаса знали все.
– Скажи, а ты знаешь местного доктора?
– Месье Флоретта? Конечно.
– Он давно здесь работает?
– Вроде бы с открытия пансиона.
Выходит, единственным мужчиной в этом месте был доктор. Скорее всего, в его обязанности входило следить за здоровьем девушек и вовремя указывать мадам де Помпадур на беременных или заболевших. Не зря же о начале менструации следовало сообщать ему или мадемуазель Дюминиль. Вывод напрашивался сам собой. Только раньше Катя представляла его стариком, а не мужчиной в расцвете лет. Как такого красавца могли принять сюда на работу? Ведь это прямая угроза для душевного спокойствия воспитанниц! А может и для телесного. На евнуха-то он точно не похож.