В тот день мама забрала меня из школы, и больше я не переступала порог этого учебного заведения.
В следующий месяц от запаха больницы меня уже начало тошнить. Кабинет за кабинетом. Постоянно меняющиеся лица врачей. И таблетки, которые необходимо постоянно глотать.
– Мама, я не хочу больше ходить по врачам. Я устала. И от таблеток меня тошнит, – я скорчила самую некрасивую мину и поморщилась при виде белого колесика.
– Если доктор прописал, значит, надо. Не упрямься. Эта таблетка поможет тебе не болеть.
Я послушно проглотила таблетку и обняла маму.
– Мама, я не хочу больше болеть, – простонала я.
– Значит, скоро ты вылечишься и не будешь больше болеть!
Тогда я верила ее словам. Не задумываясь о будущем. Но что еще может сказать любящая мать своему маленькому больному ребенку?
Эпилепсия – сложное и непонятное слово, которое я узнала в девять лет. И мне хватило ума посмотреть в интернете, что же это такое. Приступ выглядел страшно, будто отрывок из фильма ужасов.
И тогда я поняла, почему многие мои друзья больше не хотели со мной дружить. Родители уводили своих детей, когда я появлялась на площадке. Я часто ревела, считая себя уродкой и больной. Единственными верными друзьями остались Эйми и Алекс Коллиеры.
Несмотря на лечение и специальную диету, приступы повторялись и заставали меня в самый неподходящие моменты. Отчего на моем теле были многочисленные синяки и ушибы.
Я перешла на домашнее обучение, а мама начала почти все время проводить дома со мной, параллельно занимаясь интернет-магазином. В каком-то смысле в свой плен я потихоньку затащила маму, которая стала ограничена в пространстве, в окружении и в желаниях. Именно так мне казалось, и эта мысль съедала меня. Я винила во всем себя, такую беспомощную и обреченную.
В один прекрасный день в наш дом вошла полноватая, с круглым добрым лицом женщина по имени Руби. Ей было на вид лет 45. Ее короткие волосы забавно пружинились на голове, а нос сидел на лице милой картошечкой. Добрый взгляд голубых глаз сразу нашел симпатию на тот момент у моей осмотрительной и недоверчивой детской натуры.
Руби стала моей няней, подружкой и незаменимой поддержкой в одном лице. Она была добродушной, но с характером. Руби пыталась и во мне развить характер, которого порой мне так не хватало.
Мне было двенадцать, когда Руби впервые заговорила со мной насчет моей болезни. Я сидела на лужайке возле дома и наблюдала за тем, как плещутся в бассейне Алекс и Эйми. Именно в этом бассейне две недели назад меня охватил эпилептический приступ. Хорошо, что друзья вовремя заметили начинающийся приступ, и вытащили меня.