Арина Андреевна всю жизнь проработала в школе и не боялась трудных подростков. Ее сын и внук не баловали ее визитами, что конечно же ее расстраивало. После того, как единственный сын Лев уехал в Москву 25 лет назад, она осталась одна. Но уехать из этого городка она не могла, здесь была ее жизнь, здесь она похоронила мужа. Она издалека наблюдала, как сын строит свою империю, как подрастает внук, но никогда не позволяла себе жаловаться на одиночество. Арина не была в восторге от его жены, считала ее охотницей за его состоянием, но как мудрая женщина не вмешивалась. С годами и вовсе перестала о ней думать, так как брак оказался неожиданно крепким и долгим. Внука Кирилла она видела всего раза три за все это время: почти сразу после рождения, потом через лет пять, когда сын гостил у нее летом, и еще, когда Кириллу было лет 7. Лев растил сына в строгости, но Элеонора очень любила мальчика и потакала ему во всем.
За последний год здоровье немного подвело Арину Андреевну, но она старалась не унывать, продолжала жить своей жизнью и радоваться каждому новому дню. Известие о том, что внук Кирилл приедет к ней на целый год ее очень обрадовало, но в то же время и насторожило. Лев объяснил, что мальчику нужна смена обстановки и твердая рука, что он хочет подержать его вдали от столичного гламура, тусовок и избалованных богатеньких друзей. Пусть увидит другую жизнь, пусть поймет, что роскошь и статус не приходят сами собой.
Кирилл очень напоминал ей ее сына, но вот глаза ему достались от матери, черно-синие в обрамлении густых ресниц. Мальчик был вежлив, но угрюм и не разговорчив. Арина решила дать ему время освоиться и немного прийти в себя.
Он поднялся на веранду, остановился в дверях. У столика, накрытого к чаю, стояло два плетеных кресла. На одном из них сидела бабушка, на другом ее ноги и кот. Арина Андреевна заметила его нерешительность и бросила небрежно, опуская ноги:
– Хватит подпирать косяк, он не упадет. А Ваську можешь и подвинуть, он не обидится.
Кирилл молча уселся, взял кота на руки, чтобы погладить. Серый обитатель этого дома не стал терпеть подобной наглости, спрыгнул и ушел по своим кошачьим делам.
– Ничего, он к тебе привыкнет. Голодный небось? Весь день где-то бродишь.
– Нет, ба, я перекусил в кафе. – Кире было неловко называть практически незнакомого человека бабушкой. Он смущенно потер переносицу и прочистил горло. От Арины Андреевны это не укрылось.