– У тебя аллергии нет?
– Нет.
– Хорошо, хочу креветок.
Я растерянно следила за ним. Багратов откровенно сбивал с толку. Я не встречала таких. Знала его всего сутки, но за это время он, будто узор в калейдоскопе, складывался перед глазами неожиданными картинками. Только детали ведь не меняются. Я подписала с ним договор, он – хозяин ситуации, я – заложница.
– Что пьешь? – не отставал он. – Моего ты даже не лизнула. Белое, что доставал для тебя Рамиль – тоже…
– Слезы врагов, – огрызнулась.
Он усмехнулся, оборачиваясь:
– Не самый изысканный напиток. – Медленно приблизился и опустился на корточки рядом: – Давай начнем с вина.
– Давайте закончим?
– Я понимаю, тяжелый день…
– Да, благодаря одному мудаку…
– Совершенно верно, – кивнул он. – Твоему приемному отцу.
– Что он сделал? – сощурилась я.
– Не будем портить ужин, – поднялся Багратов.
– Ты собираешься разрушить всю мою жизнь подчистую, думаешь, мне важно не испортить тебе ужин?
– Не разрушит съемка твою жизнь, я же не собираюсь вешать лучшие кадры на билборды по всему миру. Иди сюда.
– А в зеркало мне потом как смотреть? – я поднялась, но тут же закатила глаза. – Но это вас не беспокоит. А может, дадите мне потом пару мастер-классов по этому искусству? Вы ведь как-то смотрите…
– Это тебе дорого обойдется, – опасно пообещал он, стянул пиджак и бросил на спинку дивана, потом принялся закатывать рукава на рубашке.
– Такой знаменитый коуч? – злость искала выхода, а он, вроде бы, позволял мне злиться. Но только красная лампочка здравого смысла начала сигнализировать – опасно.
– Нет, – посмотрел на меня недовольно исподлобья. – Закрой рот.
– Это почему?
– Люблю тишину…
– Я громко чавкаю, – стянула куртку и бросила ее рядом с его пиджаком. – Тем более креветками.
– Ну хоть молчать будешь, – усмехнулся. – Раздевайся.
Он направился в ванную.
– Что, прости? – повысила голос, снова переходя на «ты».
– Прощаю, – ответил он тем же, – раздевайся – ноги парить будем. Забыла уже?
– Для этого не раздеваются, – подняла я взгляд на вернувшегося мужчину.
– Передо мной раздеваются, не переспрашивая… – он склонил голову набок, усмехаясь.
– Забираешь у людей последнее?
– Да, – присел на корточки, заглядывая с интересом мне в лицо, – честь и трусы.
– Не думаю, что у них есть честь, раз они не переспрашивая снимают перед тобой трусы.