Он судорожно сглатывает.
– Так вот, мать умерла. Девчонка куда-то подевалась. В родном городе ее нет. По крайней мере, мои люди так и не смогли ее найти… Рус!
Хватает меня за рукав и пытается приподняться с кровати.
– Найди ее! Слышишь? Обязательно найди! Обещай мне!
– Хорошо-хорошо, Миш, ты главное – не волнуйся. Я найду ее.
Михаил обессилено падает на кровать.
– Найди. Я составил завещание. Моя доля в равных частях переходит моим детям. Сыну и дочери. Которую я так и не увижу. Ты должен помочь ей, Рус. Слышишь? Помочь. В завещании я указал, что она станет полноправной владелицей акций, когда ей исполнится двадцать один год или раньше, если выйдет замуж за нормального человека.
– Подожди, – перебиваю опять я. – А сейчас ей сколько?
– Девятнадцать должно быть. Рус. Ты станешь ее неофициальным опекуном.
Я ошарашено смотрю на него. Чего? Я – опекуном?
– Да, – твердо говорит Михаил, видя мои сомнения, – ты. Мне больше не на кого положиться. А девчонка, наверняка, наивная дурочка еще. Ее облапошат, как пить дать. И плакала моя доля. Ты ведь тоже заинтересован в том, чтобы компания не досталась кому непопадя?
Молчу.
– Так вот, Рус. Ты будешь следить за ней. Она не должна повторить судьбу своей матери. Моя дочь должна стать нормальной женщиной и выйти замуж. Если она вдруг решит сделать это до того, как ей исполнится двадцать один год, то ты должен будешь одобрить ее мужа.
– Ну, что за средневековье, Миш, – пытаюсь пошутить я.
– Я так решил! – в этом тоне я уже легко узнаю своего друга.
Он хлопает слабым кулаком по кровати. И это отнимает у него много сил, потому что он сразу же закрывает глаза, ища облегчение.
– И еще, Рус, – продолжает он. – Обещай мне, что ты не коснешься ее.
– В смысле? За кого ты меня принимаешь?
– Рус. Я принимаю тебя за нормального мужика, которому нравятся молоденькие девчонки. Думаешь, я не знаю, что дарят тебе на день рождение?
Сжимаю зубы. Ну, и мнение обо мне, оказывается.
– Обещай, что ее ты не тронешь. Обещай. Здесь и сейчас.
– Обещаю, – легко произношу я.
Как будто мне больше некого трахнуть.
– Мы с нотариусом всё обговорили, – говорит Михаил. – Ты же понимаешь, что я не могу внести такие условия в бумаги. Но мы нашли выход. Суть остается та же – дочь получит мою долю по достижении двадцати одного года или выйдя замуж. Ты все понял, Рус?