Усиленно отжимаю, качаю, тяну. Пот градом течет с меня. Но облегчения я не испытываю. Снимаю майку и отбрасываю ее в сторону. Закрываю глаза и делаю жим на плечи, стоя спиной к двери.
Веду мысленный счет. Но и это не помогает отвлечься.
Открываю глаза и чуть не матерюсь вслух и громко. В дверях стоит Настя. Она думает, я не вижу ее, но она прекрасно отражается на начищенной до блеска панели тренажера.
И я даже вижу, что она в одной майке. Моей майке и только благодаря этому она прикрывает ее ноги, хотя бы немного.
Она стоит в дверях и наблюдает за мной. Я чувствую, как перекатываются мышцы на спине, когда я тяну жим на себя. Даю ей возможность насладиться этим зрелищем и только потом произношу:
– Что тебе здесь надо?!
Она ойкает.
Беру полотенце и поворачиваюсь к ней. Вытираю лицо и подхожу к Насте.
– Зачем ты сюда пришла? – спрашиваю, теперь уже глядя в глаза.
– Я…я, – заикается она, – дом осматривала.
– Все осмотрела?
– Еще нет, – уже смелее отвечает она и в глазах уже нет испуга.
– Проваливай, – грубо произношу я. – Ты мне мешаешь.
– А можно мне тоже? – вдруг спрашивает она.
– Что «тоже»? – не понимаю я.
– Тоже здесь заниматься. Спортом, – уточняет она.
Я окидываю ее взглядом. А она отлично смотрится в моей майке. Хотя уверен, что еще лучше она смотрелась бы без нее. Черт! Опять!
– Можно, – быстро произношу я. – Только когда меня здесь нет.
– Почему? – она наигранно надувает губки.
– Потому что мешаешь. Я же уже сказал. Ты что, тупая?
Теперь уже, похоже, обижается по-настоящему. Молча разворачивается и уходит.
– После обеда поедешь со мной в офис. На совет директоров, – говорю я ей вслед.
Настя останавливается, поворачивается и хватается за майку, чуть задирая ее.
– В этом? – спрашивает с ухмылкой. – У меня нет тут одежды. Вы же не дали мне вчера собраться.
– Тебя это злит или то, что я не дал тебе вчера трахнуться?
Закатывает глаза, складывает руки на груди.
– А Вы о другом можете думать? – в ее голосе я точно слышу издевку.
Решаю показать ей, кто из нас мудрее, и просто игнорирую ее вопрос.
– Вещи привезут в течение часа, – говорю я и хлопаю дверью.
В собственном доме я теперь вынужден запираться и опасаться. Вопрос только: чего?