Первые годы отец мало занимался своими детьми, а когда те подросли и стали искать своих путей в жизни, столкновение характеров переросло в острейший конфликт. Судя по воспоминаниям, родитель воплощал в себе как раз то, чего повзрослевший Петр Алексеевич не переносил.
А вторая жена отца, Елизавета Марковна, дочь адмирала Черноморского флота Карандино, отнюдь не способствовала взаимопониманию между отцом и детьми от его предыдущего брака. Овдовевший сорокатрехлетний Алексей Петрович женился на ней, когда Петру было шесть лет. Мачеха удалила из нового дома все, что могло напоминать о ее предшественнице, и порвала связи с ее родней. Формально она проявляла к детям положенное отношение, но на самом деле их не любила и настраивала отца против них. Когда Александр и Петр подросли и учились в Петербурге, княгиня перехватывала у слуг и вскрывала их письма, жаловалась мужу на вольнодумство юношей, возмущалась их интересами и религиозными исканиями и настаивала на том, чтобы они избегали общения со старшей сестрой Еленой и ее мужем, чиновником Военного министерства, Николаем Павловичем Кравченко, так как в их доме «много говорят вольного»[44]. Пасынки платили жене отца стойкой неприязнью: в переписке между собой они называли ее «не любезной, а проклятой мачехой», «подлой бабой», «дрянью» и «пугачихой»[45]. Ну а Елена в этой ситуации стала альтернативным образом идеальной женщины, противостоявшей мачехе. Петр боготворил Елену, как вспоминала позднее ее дочь, Екатерина Половцова, «считал ее совершеннейшей женщиной». Более того – идеалом женщины. Однажды он даже произнес: «Если бы ты не была моей сестрой, Ленок, то я был бы влюблен в тебя как в женщину»[46].
Чтение «подлой бабой» их писем – одна из наиболее частых тем в переписке между Александром и Петром Кропоткиными в то время, когда младший из них учился в Пажеском корпусе… Эта ситуация заставляет братьев хитрить, осторожнее выражать свои мысли, использовать для переписки адреса третьих лиц. Например, упомянутого Николая Кравченко. В общем, если революционером Петя Кропоткин еще не был, то навыки конспирации и подпольной борьбы он усвоил уже в пятнадцатилетнем возрасте. Так, братья использовали для переписки специальный трафарет. Прикладываешь его на текст – и сразу выделены нужные слова. Складываешь их во фразы, предложения и понимаешь, о чем хотели сказать. Этот способ переписки братья пытались использовать и в начале 1860-х годов, во время службы Петра в Сибири