В Вятке Салтыков ничего не писал, кроме писем родным и знакомым, но это вынужденное молчание стало временем творческого возмужания. По его собственным словам, ссылка имела на него «и благодетельное влияние», сблизив с действительной жизнью: «…дала много материалов для „Губернских очерков“, а ранее я писал вздор». В ноябре 1855 года Салтыков получил известие об освобождении и в конце декабря навсегда покинул Вятку. Почти сразу же по его возвращении из ссылки, во второй половине 1856 года, на страницах журнала «Русский вестник» начинается публикация произведений, объединенных общим названием «Губернские очерки». Повествование в цикле ведется от имени надворного советника Николая Ивановича Щедрина, именем которого были подписаны очерки, – так в России появился писатель Щедрин, чей своеобразный талант был замечен и читателями и критикой. С этого времени Салтыков начинает подписывать свои произведения почти исключительно литературным именем «Н. Щедрин». Достоверных сведений о происхождении псевдонима нет, существуют разные версии. По одной из них, фамилия Щедрин принадлежала купцу-раскольнику, который произвел сильное впечатление на Салтыкова, участвовавшего в следствии по делу старообрядцев. По версии, переданной сыном писателя со слов матери, псевдоним нечаянно придумала она, сказав мужу, что он «щедр на всякого рода сарказмы».
«Губернские очерки», как самая что ни на есть своевременная книга, ошеломили русскую публику. Со смертью императора Николая I и воцарением Александра II начиналась новая эпоха: «прошлые времена», казалось, уходили в небытие, и наступал период политических надежд и социальных упований. Этот перестроечный дух эпохи очень точно почувствовал и изобразил в своем цикле Салтыков. «Ведь выбрал же г. Щедрин минутку, когда явиться!» – писал Ф. М. Достоевский, выразив настроение многих своих современников. Чиновные взяточники, мошенники, вымогатели пестрой толпой проходят перед читателями, но цикл венчается картиной похорон и знаменательной фразой: «„Прошлые времена“ хоронят!» Книга Салтыкова принесла ему известность в самых разных кругах читателей, вплоть до членов царской фамилии. Когда происходило одно из очередных служебных перемещений Салтыкова и царю доложили, что речь идет об авторе «Губернских очерков», он произнес: «…пусть едет служить да делает сам так, как пишет».