– Почему осталась? – спросила я её.
– А куда мне ехать и на что?
И Дора поведала мне свою судьбу. Она родом из Питера (Коренные жители так называют Ленинград, вопреки всем указам). В самом начале войны, когда она, 18-летняя девчонка, стояла в безнадёжной очереди за 100-грамовым пайком хлеба, и в голове также мутило, как и в животе, она не выдержала и проворчала: "Вот, не успела война начаться, а есть уже нечего. Что же дальше?" Домой она уже не пришла. Несколько последних лагерных лет провела здесь. Когда освободили – растерялась. Все родственники, которых она знала, погибли в блокаду, а их спасшиеся и выросшие дети её не знают. Денег на дорогу нет, специальности в 33 года – никакой, жилья в Ленинграде не сохранилось, никто не ждёт. Так и застряла здесь, не зная куда ехать, страшась жизни на воле, которую, в общем, не знала. А тут местное начальство стало сюда на охоту ездить. Она им то бельё постирает, то еду сварит. "Хозяйка охотничьего домика". Она его содержит в порядке, а те, кто приезжает сюда охотиться, присылают ей продукты, одежду, бельё. Присылают рабочих заготовить на зиму дрова, отремонтировать дом. Так и живёт.
Она спросила, была ли я в её родном Питере, какой он сейчас? А когда я сказала, что была там только что, я для неё стала близким человеком. Каждую свободную минутку мы встречались, и она расспрашивала, а я рассказывала. Как хорошо, что могу порадовать её описанием улиц, площадей, парков, музеев и жизни любимого и недостижимого для неё города. Она старалась приготовить что-то вкусненькое для меня. То это был хариус, запечённый в тесте, то голубичный джем, то наливка из дикой чёрной и красной смородины, то настойка из кедровых орехов с закуской из запечённых грибов, то жареной олениной. Она не хотела общаться с ребятами, зазывала меня к себе, увидев, что я не занята.
Мы расположились в одном из сохранившихся домов во внешнем кольце посёлка. Всего здесь было 3 кольца. Внешнее кольцо отделено от тайги одним рядом колючей проволоки, в нём располагались вышки, с которых хорошо проглядывались окрестности и внутренняя зона. Во внешнем кольце жила охрана, обслуживающий персонал и квалифицированные специалисты из заключённых. Второе кольцо было внутри внешнего, отделялось от него высоким рядом колючей проволоки. Здесь стояли бараки. От этого кольца остались только опоры с болтающимися клочьями проволоки, да остатки каменных кладок печей. Бараки давно сожгли. Но была ещё третья, внутренняя зона. Она также отделялась от второй зоны колючей проволокой, от которой тоже остались лишь клочья. Внутри неё мы увидели нечто, напоминающее собачьи конуры, построенные из камня и заглублённые в мерзлотную землю сантиметров на 20 – 30. Мы в недоумении осматривали их, пытаясь угадать назначение. Если для собак, то они околеют на вечной мерзлоте, да и охраняют, обычно, с внешней стороны, тогда зачем?